Пленница Дракулы
Шрифт:
— Ты говоришь о Лео? — сдавленным голосом произнес Лучиано.
— Да, так его, наверное, зовут. Я уже не помню его имени. Все было словно в тумане, и у меня начинает болеть голова, когда я думаю о том вечере. Но я помню, что это он явился в павильон, где я ждала тебя, и сказал, что я тебе больше не интересна. Я была в таком отчаянии. Разве ты не клялся, что никогда меня не оставишь?
Лучиано кивнул.
— Клялся, и ничто не заставит меня нарушить эту клятву, если ты все еще хочешь быть со мной.
— Хочу!
Слезы текли по щекам Клариссы. Ее ледяные руки сжимали его ладони, которые, наверное, были еще холоднее.
— Я пойду за тобой куда угодно, хоть на край света. Как он посмел так нагло солгать и довести меня до отчаяния? Лучше мне умереть, чем расстаться с тобой.
Неукротимый гнев охватил Лучиано. Лео! Как он мог так поступить? Даже для Дракас это была невероятная подлость!
— Он пригласил меня потанцевать! А я хотела лишь прибежать домой, броситься на кровать и разрыдаться в подушку. А потом…
Кларисса наморщила лоб.
— Что случилось потом? — допытывался Лучиано, хотя и боялся ее ответа.
— Не знаю точно. Я упала. Из моей руки пошла кровь.
Девушка посмотрела на покрытую корочкой рану, как будто это могло помочь ей вспомнить события того вечера. Лучиано онемел от ужаса. Ему показалось, что у него внутри все сжалось.
— Я помню его глаза. Они были странными — такими темными и глубокими, что мне показалось, будто я сейчас в них утону. Я была не в силах сопротивляться. Мое тело словно парализовало, и я не могла произнести ни слова. Что-то темное засасывало меня в глубину. А потом я очнулась здесь, на кровати, слабая и больная. Все в доме были в ужасном волнении. История с выдуманными уроками пения выплыла наружу, и отец распорядился запереть меня в моей комнате, хотя я все равно была слишком слаба, чтобы сбежать.
— Кларисса, что это за болезнь, которая так внезапно тебя сразила? — выдавил из себя Лучиано.
— Этого никто не знает. Даже доктор не догадывается, что это за недуг, хоть и не хочет в этом признаваться и только то и делает, что выписывает мне новые укрепляющие средства. Одна я знаю, что со мной, но я не расскажу им об этом.
— Ты знаешь, что с тобой? — недоверчиво переспросил Лучиано.
Кларисса кивнула.
— Да, это отчаяние. Я и вправду думала, что потеряла тебя.
Лучиано смотрел на ее бледную, почти прозрачную кожу, на впалые щеки и темные круги под глазами. Неужели отчаяние действительно могло настолько ее истощить? Симптомы свидетельствовали о том, что болезнь девушки вызвана совсем иной причиной, но Лучиано не хотелось верить, что Дракас мог так поступить.
— Все образуется, — беспомощно произнес Лучиано и обнял Клариссу.
Вампир крепко прижал девушку к себе и почувствовал влагу на своей рубашке. Что это было, слезы усталости? Или Клариссу мучили ужасные воспоминания? А может, она и вовсе плакала от облегчения, потому что Лучиано снова был рядом с ней?
— Не плачь, любовь моя, — прошептал вампир и стал покрывать лицо девушки поцелуями.
Он гладил ее длинные волосы, которые обычно были завиты в аккуратные локоны и уложены в затейливую прическу, а сейчас спутанными прядями падали ей на спину.
Убирая одну из непослушных прядей с лица девушки, Лучиано посмотрел на ее шею и оцепенел. Две маленькие, еще не затянувшиеся ранки, которые, как он прекрасно знал, шли до самой артерии, где текла прекрасная теплая кровь Клариссы, разгоняемая каждым ударом ее горячего сердца.
Он действительно это сделал! Дракас посмел вонзить клыки в нежную шею его Клариссы!
— Что он натворил? — растерянно повторял Лучиано, покрывая поцелуями каждый сантиметр ее шеи, как будто это могло залечить раны девушки и вернуть ей силы.
Вампир вздрогнул, когда почувствовал сочившуюся из раны жидкость на своих губах.
«Лео! — мысленно прорычал он. — Ты мне за это заплатишь! Я уничтожу тебя».
Кларисса застонала. Затуманенный взгляд девушки скользил по комнате, потом ее веки закрылись. Но Лучиано продолжал крепко обнимать Клариссу, целуя ее шею и виски. Когда он снова прикоснулся губами к ранке, девушка внезапно вздрогнула.
Клыки вампира, словно два стилета, вонзились в горло Клариссы и по едва зажившим каналам добрались до ее свежей крови.
Нет, Лучиано не хотел этого. Тревога за Клариссу и ярость, которую он испытывал по отношению к Лео, заставили его забыть о голоде. Вампир даже не заметил, как выросли его клыки. Почувствовав это, Лучиано испугался и хотел оттолкнуть Клариссу, но его природа оказалась сильнее. Запах крови опьянил его, и Лучиано сделал первый глоток. Дрожь пробежала по его телу. Из груди вампира вырвался крик.
Он впервые попробовал человеческую кровь, и это было невероятно! Лучиано даже представить себе не мог, что на свете существует что-либо подобное. Кровь Клариссы не только была изумительной на вкус и приятно щекотала его язык и горло. Она опьяняла Лучиано. Вампиру казалось, что какая-то его часть вырвалась из тела и, дрожа в экстазе, парит в воздухе. Он сделал еще один глоток. Мир изменялся на глазах, окружая Лучиано буйством звуков и красок. Дурманящий запах Клариссы пронизывал его насквозь. Еще пару капель… Этого было слишком мало! Зубы Лучиано глубже вонзились в шею девушки, и он начал жадно, большими глотками пить ее кровь.
Смерть и новая жизнь
После нескольких ожесточенных споров Латона все же разрешила профессору ван Хельсингу обследовать ее, продолжая, впрочем, повторять, что она не понимает, зачем это нужно.
— Неужели вы верите в то, что я медленно превращаюсь в вампира и однажды ночью поднимусь с кровати, приду к вам в комнату и высосу всю вашу кровь? — спросила Латона у Брэма, и по голосу девушки можно было понять, каким смешным она находит это предположение.
Ирландец лишь пожал плечами.