Пленница любви

Картленд Барбара

Интересно, что он сейчас делает. Ищет ли ее или просто решил, что она убежала и чем скорее он о ней забудет, тем лучше?

Быть может, он смеется над этим происшествием вместе с Питером Лансдауном, радуясь, что его брак длился так недолго и его больше не обременяет жена.

«Он хотел остаться холостяком, — продолжала размышлять Сорильда, — но все же когда-нибудь он мог подарить мне сына, который нужен ему, чтобы передать по наследству… титул».

Впервые она почувствовала, как на глаза навернулись слезы при мысли о том,

что, если бы он дал ей ребенка, она была бы близка с ним. Хотя бы на одно мгновение она принадлежала бы ему, а он — ей.

Слезы не капали, а стояли в ее глазах, словно она уже умерла и в ней не осталось признаков жизни.

Ей становилось все холоднее и холоднее.

Дождь прекратился; он больше не стучал по железным дверям, но сырость чувствовалась все сильнее. Сорильде казалось, что ее парализовало от сырости.

«Герцогиня победила, — она вынужденно признавала это. — Сегодня или завтра я умру, и никто никогда не узнает об этом».

Девушка закрыла глаза, и ей почудилось, будто она все глубже и глубже погружается в темноту. Теперь она ни о чем больше не думала и только чувствовала, что уже лежит в холодной могиле…

Выйдя в холл, граф приказал лакеям:

— Пусть один из вас сбегает наверх и скажет мистеру Лансдауну, чтобы он тотчас же спускался сюда. И немедленно подать из конюшни коней!

Лакеи бросились исполнять приказания, но внезапно графу пришла в голову новая мысль, и он спросил:

— Где Дрейк?

— Кажется, он в спальне ее милости, милорд, — ответил дворецкий. — Он все время возвращается туда, будто ищет ее.

— Приведите его!

Питер Лансдаун спустился вниз; следом за ним привели Дрейка.

— Что случилось? — спросил Питер Лансдаун.

— Мы отправляемся к старому аббатству, — ответил граф. — Это недалеко.

В ту же минуту он услышал, что к входной двери подвели лошадей, и, не говоря больше ни слова, вышел и сел на вороного жеребца.

Уже ничего не спрашивая, Питер Лансдаун вскочил в седло и вместе с Дрейком последовал за графом.

Граф не поехал по подъездной аллее, как предполагал его приятель; вместо этого совершенно неожиданно он поскакал по газону, пока не обнаружил тропинку, ведущую сквозь кустарник. Здесь ему пришлось ехать медленно, наклоняя голову, чтобы свисающие ветки не сбили шляпу, по извилистой дорожке сквозь заросли рододендронов, готовых зацвести.

Через несколько минут граф выехал на неровную площадку, где располагалось старое аббатство.

Питер Лансдаун видел эти руины раньше и дивился, с чего граф решил, что Сорильда может здесь оказаться. Место хоть и живописное, но производило унылое впечатление даже в солнечный день.

Сейчас же, когда солнце садилось и приближалась темнота, оно выглядело мрачным, даже зловещим, и он понадеялся, что из-за несчастного ли случая или по какой-либо другой причине Сорильде не пришлось оставаться здесь все это время — две ночи и день.

Граф остановил коня в

том месте, где когда-то находился центральный проход церкви, и спешился.

Питер Лансдаун последовал его примеру.

— Что ты высматриваешь? — осведомился он.

— Склеп, — отозвался граф. — Он где-то здесь.

— Ты думаешь, Сорильда могла случайно упасть туда? — нерешительно спросил Питер Лансдаун. — Но что она вообще здесь делала?

Граф не ответил. Он лишь вглядывался в кустарник и вдруг воскликнул:

— А вот и склеп!

— Но двери в нем закрыты на засов, — добавил он, — так что ее там быть не может.

Он отвернулся с разочарованным видом.

«Он переживает! Он действительно переживает, что не нашел ее!»— отметил про себя Питер Лансдаун.

Вчера, да и сегодня у него возникло подозрение, что во время поисков Сорильды граф испытывал вовсе не чувство долга, обязующее его найти пропавшую жену.

«Случилось то, на что я надеялся», — закончил мысль Питер Лансдаун, хотя и он опасался, что теперь может быть слишком поздно.

— Что будем делать теперь? — спросил он вслух.

— Раз уж мы здесь, то можно осмотреть все вокруг, — ответил граф скучным голосом. Но Питер Лансдаун воскликнул:

— Посмотри на Дрейка!

Граф повернулся лицом к склепу. Дрейк энергично разрывал мягкую землю вокруг запертой двери.

Мужчины поглядели друг на друга. Питер Лансдаун забрал у графа поводья лошади, а граф наклонился и отодвинул засов.

Засов скользил удивительно легко, словно был смазан совсем недавно. Затем граф потянул на себя сначала одну, а потом другую створку двери.

Дрейк возбужденно залаял и без всякого страха помчался по ступенькам вниз, в темноту.

Граф начал спускаться за ним следом. Услыхав радостный лай, он понял: Дрейк нашел то, что они искали.

— Миледи, выпейте еще немножко, для вашей же пользы, — уговаривала миссис Досон, но Сорильда покачала головой.

Горячий суп оказался необыкновенно вкусным, и она чувствовала, как постепенно мертвенный холод саркофага отпускает ее молодое тело.

С того момента, как граф привез ее, Сорильде казалось, что она беспрестанно пьет что-то теплое.

Она была в полубессознательном состоянии, но, когда граф вез ее домой, прижимая к себе, она понимала, что находится там, где и хотела быть; он отыскал ее, а все остальное не имело значения.

На руках он отнес ее вверх по лестнице в спальню. Смутно, будто издалека, из другого мира, она слышала, как он приказывает принести бренди, горячие кирпичи и приготовить ванну.

Затем появились служанки. Сорильда даже не пыталась как-то помочь им, а лишь наслаждалась ощущением тепла.

Медленно, очень медленно она возвращалась к жизни.

Ей казалось, что она умерла, но вместе с теплом в ее жилах вновь заструилась кровь; сначала бренди, а потом горячий суп начали согревать ее.