Пленница миллиардера
Шрифт:
Мы надеваем шлемы.
Деймос помогает мне забраться в седло, а сам устраивается сзади.
Мне все еще непривычны его касания, а такая тесная близость вызывает трепет и протест…
Конь неторопливо рысит, ветер приятно обдувает прохладой, облака похожи на сахарную вату.
Если забыть, кто управляет лошадью, то можно представить, что я принцесса, а позади прекрасный принц, только что спасший меня от дракона, и мы скачем в замок, по таким прекрасным просторам, мимо озера с лебедями….
Порочный шепот взрывает
– Ты сладко пахнешь. Так бы и отодрал тебя прямо тут, в поле, пожестче.
Обмираю. Июльский день зимней стужей кажется. И ведь отдерет, если захочет, и ничто его не остановит, даже то, что тут другие всадники встречаются. Поставит у дерева, нагнет, белые бриджи вместе с бельем сорвет и трахать будет, а я ничего сделать не посмею…
Его губы моего уха касаются:
– Ты вчера не кончила, малышка. Сегодня тоже не позволю. За утреннее неповиновение.
Пошевелиться боюсь, равновесие все сложнее держать, кровь к лицу приливает, аж в глазах краснеет, будто солнце Марс заслонил. И его спутник – Деймос.
Шепот через уши во все укромные уголки тела разносится, и ноющие спазмы внизу живота заставляют трусики намокнуть… Только не это…
Мелодия звонка прерывает мое аморальное ошеломление.
Деймос натягивает поводья, заставляет коня сбавить шаг.
– Слушаю, - отвечает он на звонок.
Несмотря на то, что он рядом, я не слышу собеседника.
Деймос продолжает:
– Я до завтра у себя в Возрождении. Что? Да. Подъезжайте, конечно. Вместе в сауне посидим, как раз новый комплекс достроил, потестируем. Ну жду тогда, заодно и обсудим. На связи.
По движениям понимаю, что он убирает мобильник.
До меня доходит:
– Это ваш клуб?
– Мой.
– Вы владелец?
– Да.
Да уж… Есть что-то вокруг, что ему не принадлежит? Или весь мир он заграбастал под себя, а я и не заметила? Весь мой мир и меня…
Он понукает коня двигаться и глубоким голосом произносит негромко:
– Планы немного меняются. Сегодня вечером в сауне нас будет четверо. Там и развлечемся.
Глава 17
Меня захлестывает эмоциями. Любому терпению есть предел. Я пытаюсь обернуться, чтобы посмотреть ему в лицо:
– Что это значит?
Конь останавливается у деревянной беседки на берегу озера.
На другом берегу организована рыбалка, до нас доносятся радостные крики, но в этой части тихо и уединённо.
Деймос спрыгивает и подает мне руку.[H1]
Я спускаюсь с его помощью и требовательно смотрю на него в ожидании ответа.
Он невозмутим:
– То и значит.
Привязывает коня, идет к беседке.
Не оглядываясь, говорит:
– Подойди.
Каждый его приказ мне приходится себя ломать. Но, понимая всю нерациональность строптивости,
Деймос зажигает печь-барбекю и открывает бревно. Точнее, холодильник, замаскированный под бревно.
Я бы удивилась, но мои мысли заняты тревогой и кучей невысказанных вопросов, которые я, как жвачку с прилипшим мусором, катаю по разным отделам мозга.
Вернуться в реальность заставляет умопомрачительный запах. Вспоминаю, что последние дни я мало ем, а сегодня ограничилась одним лишь батончиком в машине.
Вскоре на столе появляются скворчащие кусочки мяса в обрамлении золотистых овощей.
Желудок призывно урчит, а рот наполняется слюной. Как аппетитно…
Деймос пододвигает мне невесть откуда взявшиеся приборы:
– Ешь.
– Не буду.
Желудок жалостливо ноет, но я его затыкаю.
В меня летит стальной прищур.
Отвечаю тем же, но вряд ли получается так же убийственно:
– Уж решать есть мне или нет, я сама буду! И когда пойти в туалет и все остальное, что касается моего тела!
Выпаливаю и понимаю, что нет… Он моим телом беззастенчиво пользуется. Не принадлежит оно мне.
В его взгляде сквозит насмешка, он уловил мою растерянность, кривит губы:
– Ты забываешься. Ты залезла в мой в дом, а все что в моем доме – тоже моё. До тех пор, пока я не решу, что ты свое… отслужила. Так что нет, твое тело - мое. Оно мне подчиняется. Хочешь, докажу?
Черт… Глаза щиплет. Наверное, это от дыма из барбекюшницы.
– Вы нагло пользуетесь моим телом. Но душа вам никогда не достанется, - отрезаю я, в отчаянных попытках сохранить остатки достоинства.
Деймос тыкает вилкой, одним движением отрезает от мяса небольшой кусочек:
– А с чего ты взяла, что мне нужно такое абстрактное понятие, как душа, м?
Он спокойно отправляет кусок мяса в рот, пережевывает и продолжает:
– Я похож на верующего? На человека, гоняющегося за мистическим и эфемерным? Вроде нет. Есть только цель. И способы ее достижения. Ты уже моя. Я этого достиг, но хочу большего. И получу. Прими это за факт. И как к этому относиться – твой выбор. Можешь страдать, строить из себя жертву или строптивую ослицу. А можешь получать удовольствие и радоваться тому, что тебя окружает. Душу, кстати, можешь оставить себе. Я не претендую.
Его слова как нож меня режут. Не знаю, что меня задевает больше, но я уже не возмущаюсь, а сижу, опустив голову, и слезы катятся по щекам. Виноват в этом не дым, барбекюшница-то электрическая.
А Деймос добавляет:
– И пойми главное, я не тот, кто начинает с десерта. Я буду наслаждаться тобой поэтапно. Постепенно, расширяя границы.
Вскидываю на него мокрые глаза, презрительно изгибаю губу:
– Звучит-то как возвышено. Называйте вещи своими именами. Расширять границы – это, по-вашему, трахать меня втроем?