Пленница олигарха
Шрифт:
– Тшшш, – успокоил меня он, – Я не сделаю тебе больно, клянусь.
Его палец долго исследовал мою попку изнутри, отчего мне казалось, что еще немного, и мышцы моего анального отверстия сами «выплюнут» его наружу.
Но я сдержалась, закусив нижнюю губу. Эдуард повернул меня к себе боком и прижал к себе, а его член коснулся моих ягодиц. Я слышала, как он смазывает свой пенис, а потом осторожно вводит его в мой анус, стараясь не причинить мне резкой боли. Ощущения были неприятными, но я терпела и старалась не издавать ни звука.
– Дальше я не пойду, крошка, мне итак хорошо в тебе.
Я кивнула и подставила ему попку, чтобы Эдуарду было удобно. Он начал двигаться во мне, а я испытывала боль и неудобство, о которых молчала и терпела. Его член стал двигаться быстрей, и я начала постанывать от боли, но Эдуард не останавливался. Он входил неглубоко, но мне все равно было больно и казалось, что кровь стекает из моей задницы прямо на чистую простынь.
Потом Эдуард резко вышел из меня и повернув меня на спину, сел верхом на меня и подставил член к моему рту. Я машинально его открыла и стала ловить струи спермы, вылетавшие из его члена и попадавшие мне на лицо. Эдуард долго сдавливал свой член, пока он не сник, и из него не перестали вылетать капли горячей спермы.
Он поцеловал меня в губы и слез с меня, а я вздохнула с облегчением, потому что вес его тела было сложно выдерживать на себе так долго. Он пошел в ванную, а я осмотрела простынь, и никакой крови на ней не обнаружила. Это была всего лишь смазка, вытекающая из меня. В районе ануса было больно, но я ни слова не сказала об этом Эдуарду, когда он вышел из ванной и спросил, как я себя чувствую. Потом он одел пижаму и ушел, закрыв дверь и провернув ключ, а мне так хотелось, чтобы он остался со мной, как в ту ночь, когда я спала, прижимаясь к его горячему телу.
Утром ко мне как обычно зашла Зоя и принесла на подносе завтрак. Как ни странно, в этот раз она не молчала:
– Послезавтра к Эдуарду Викторовичу приезжает сын, поэтому прошу вас сидеть в своей комнате тихо и никоим образом не показывать того, что вы находитесь здесь. Это указ Эдуарда Викторовича, прошу вас следовать ему.
– А надолго приезжает его сын? – спросила я, понимая, что не только не смогу выходить на прогулку, но и видеть Эдуарда тоже вряд ли буду.
– Обычно на один-два дня. Приятного аппетита.
Я автоматически ела сэндвич с ветчиной и сыром, запивая его горячим чаем, думая о том, почему сам Эдуард мне не мог сказать об этом. Но к вечеру я поняла, почему. Он просто не будет пока меня навещать.
Днем я видела инвалидное кресло в саду, а самого Эдуарда я не видела, и от этого мне становилось страшно и грустно. Я пыталась отвлечься на книги и телевизор, но не могла перестать ждать его прихода. К полуночи я стала отключаться и уснула, не услышав, как открылась дверь, и он пришел ко мне поздней ночью.
В постель он лег уже обнаженным, и я радостно раздвинула
Эдуард ушел также тихо, как и пришел, а я обняла подушку, на которой он лежал несколько минут назад и уснула, храня в себе его сперму.
На следующий день приехал его сын. Я не видела его, но слышала громкие голоса, один из которых был мне незнаком. Голоса то приближались, то удалялись, но два следующих дня Эдуард не посещал меня, ни днем, ни ночью.
На улице был дождь, поэтому жену он не вывозил на прогулку, и я не смогла увидеть его сына, который бы, наверняка, гулял бы с матерью.
Я сходила с ума от одиночества, но по прошествии двух дней, наконец, оказалась в объятиях своего мужчины. Он тоже скучал по мне, о чем шептал мне на ухо, когда входил в меня, сорвав одежду прямо с порога моей комнаты и сразу утащив в постель.
– Милая моя девочка, я спать не мог, думая о тебе, – бормотал он, входя в меня и погружаясь так глубоко, что я стонала от восторга, – Ты снилась мне, ты виделась мне везде, я едва смог противостоять сам себе, проходя мимо твоей комнаты и не входя в нее. Боже, какая ты горячая, мокрая и такая нужная мне!
Этой ночью он остался со мной, и несколько раз просыпался, будя меня и входя в меня без лишних разговоров. Я засыпала, обхватив руками его живот, прижимаясь к нему носом и вдыхая запах его тела, ставший таким родным и таким желанным.
Пришедшая утром Зоя опешила, увидев своего хозяина спящим в моей постели, но я сделала ей знак рукой, и та, словно тень, выскользнула из моей комнаты.
Когда Эдуард проснулся и осознал, сколько времени, он разозлился:
– Почему ты не разбудила меня?
Я испугалась его гнева и забилась в угол кровати:
– Я не знала, во сколько… Вы мне не говорили…
Он подскочил с кровати и надел штаны и рубашку:
– Я тебе объяснял, что должен спать со своей женой! Ты могла меня разбудить. Что теперь подумает она? А что подумает прислуга?
Он увидел поднос с завтраком и со злостью посмотрел на меня:
– И Зоя тут была? И ты промолчала? Черт, о чем ты думаешь вообще?
Он вышел, громко хлопнув дверью. Я испуганно смотрела на дверь и понимала, что хочу плакать. Слезы сами стекали по моим щекам, и я так просидела несколько часов, молча смахивая их и глядя в одну точку.