Пленница шейха пустыни
Шрифт:
– К сожалению, мне придется уехать отсюда на закате завтрашнего дня, дитя мое. Многолетняя война ослабила мое сердце, и я должен находиться под контролем врачей. Я проведу беседу с Кемалем, чтобы он не был с тобою жесток и не применял силу. Кроме того… Амира, вели Саиду явиться в мой шатер.
Когда приглашенный гость появился на пороге, у меня внутри все оборвалось. Я узнала того, кто похитил меня и привез сюда. По спине пробежал холод, и я с трудом сдержалась, чтобы не расплакаться и не начать
– Саид, - обратился к нему шейх, - Эта женщина – дорогая гостья нашей семьи, какие бы отношения не связывали меня с ее покойным отцом. Я ни за что не позволю, чтобы с ней обращались, как с взятой в набеге рабыней. То, что я видел сегодня на площади, возмутительно. Ты лично накажешь того, кто посеял смуту первым и заставил Кемаля ударить ее.
– Мой шейх, - осторожно проговорил воин, глядя на с изумлением то на меня, то на шахматную доску, - я приношу прощения, но я не смог принять меры. Люди обезумели, когда ваша гостья угрожала смертью Кемалю.
– Значит, следует сделать все, чтобы подобное более не повторилось. Кроме того, ты останешься здесь и будешь оберегать ее от подобного. Станешь ее охраной, ее сопровождением, и я хочу знать, что пребывание Газаль здесь не обернется для нее кошмаром. Этот касается не только жителей поселения. Следи, чтобы мой сын не переступил черту, с его горячим нравом до этого рукой подать. А сейчас отправляйся прочь и поясни нашим людям, как мерзко они поступили.
– Шах и мат, - дрожащим голосом произнесла я, кивнув на доску.
Вроде бы как, имея поддержку Асира и его защиту, мне стоило успокоиться… но мудрый шейх сделал так, чтобы я не смогла сбежать даже при удобном случае. Приставил ко мне опытного и проницательного воина песков. Я не сомневалась, что он не упустит меня из виду.
– Стоит признать, обыграть тебя у меня нет никаких шансов, - шейх с сожалением убрал шахматы в коробку. – Я бы с превеликим удовольствием просидел бы с тобой за партией до рассвета, но тебе необходим сон. Завтра дашь мне шанс отыграться?
– Непременно, - я зевнула. – шейх Асир, я не могу не спросить, вы что-то знаете о моей матери, о брате? Они ищут меня? Как мне унять их тревогу, чтобы не думали, будто я погибла в песках?
– Амани вернулась в эмират, твой супруг и брат с женой там же. Какая жалость, что я не могу им сказать, что у тебя все хорошо, сама понимаешь, почему. Я попрошу Амелию прилететь и поддержать твою маму. Не стоит так сильно горевать, очень скоро ты их снова увидишь.
– Кемаль сказал – год, - дрогнувшим голосом произнесла я.
– Я полагаю, гораздо меньше, - ответил Асир. – У меня нет сомнений, что однажды ты тоже полюбишь моего сына. И тогда уже не будет нужды держать тебя пленницей в песках.
–
– Никогда не говори «никогда», Газаль, - философски заметил шейх, - а теперь тебе следует отдохнуть. Спокойной ночи.
Амира приготовила ванную. Я почти засыпала, но от удовольствия смыть с себя пыль и тяготы прошедшего дня не смогла отказаться. Отметин от плети на спине практически не чувствовала – они не так сильно болели, как мне казалось. Но прислужница Асира все равно обработала их и провела меня в спальню в дальнем отсеке шатра.
Заснула я практически сразу. Но перед тем, как окунуться в забытье, я все равно видела перед глазами самодовольное лицо Кемаля с оттенком ничем не сравнимого триумфа…
…В тот день Зейнаб приняла очередную попытку стать подругой моей матери, сменив горделивое превосходство дружелюбием. Ей понадобилось несколько дней, чтобы понять очевидное: как бы мой отец не был увлечен второй женой, он всегда любил только Амани. Стоило дружить с первой супругой. Что она и пыталась сделать, вручив ей сундук с золотыми монетами и камнями.
– Я дарю его тебе в знак своего почтения, Амани, - голос Зейнаб слегка дрожал. – Здесь сто золотых динаров и двадцать сапфиров чистейшей огранки. Прими их в дар как залог нашей дружбы.
Мама заплетала мои волосы в косы. Я, как завороженная, следила за тем, как вторая жена отца открывает свой подарок. Блеск золота ослепил меня, и я вскочила на ноги, подбежав к нему и пересыпав из руки в руку.
– Благодарю тебя, - сдержано ответила мать. – Принимаю с благодарностью.
– Здесь не сто динаров, - я провела рукой по сверкающей поверхности.
Повисла тишина. Амани сдвинула бровь, а Зейнаб залилась краской.
– Прости меня, госпожа. Я …
– Здесь сто пятнадцать, - легко подсчитала я, вставая.
– Это… действительно так, - новая жена была смущена. – Я захотела подарить часть юной принцессе. Но как ты узнала, прелестное дитя?
– Да ведь это просто! – я не заметила, как мама слегка качнула головой, - высота и ширина вмещает ровно восемьдесят пять, сапфиры меньше и легче, а оставшийся край легко вместит пятнадцать так, чтобы…
– Поразительно, - Зейнаб была так шокирована, что открыла рот. – Ты разумна, просто невероятно одарена!
– Зейнаб, вели подать щербет и лукум в саду, я присоединюсь к тебе через десять минут, - мягко велела Амани, но ее глаза остались холодны. Когда вторая жена ушла, мама присела передо мной на корточки, удерживая руки в своих.
– Газаль, моя горлинка, ты действительно это только сейчас сумела посчитать в уме, или сделала это раньше?
– А там легко, мама! Я увидела диаметр камня и монеты, и посчитала…