Пленница
Шрифт:
— Она жива, князь.
— Я готов заплатить за нее достойный выкуп, Посланник Богини. Ты согласен вернуть мне мою дочь?
Этот вопрос тоже был важен. Военная добыча — собственность победителя. Он мог взять выкуп и вернуть пленницу, а мог оставить себе в качестве рабыни. Немало девушек, оцененных в тысячи золотых, отмывают полы солдатских казарм, теша самолюбие удачливых баронов.
— Да, князь.
— Мне хотелось бы увидеть Ямиссу, — голос северянина все-таки дрогнул.
В погоне за золотом жадный правитель вполне способен потребовать выкуп
Теперь, когда победитель согласился начать торговлю за свободу пленницы, отец имел полное право требовать показать ее, доказать, что она жива и здорова.
— Тройлек, прикажи привести княжну, — кивнул Найл.
— Может, ее связать? — предложил паук.
— Зачем? — удивился правитель.
— Чтобы не сбежала.
— Куда она отсюда денется?! — тут Найла осенило: — Ты это в отместку княжеским воинам придумал? Если ты такой обидчивый, то просто выйди к ним, и сразись! А княжну приведи сюда без всяких веревок и охраны!
Тройлек отдал мысленный приказ. Спустя несколько минут низкая, ведущая в задние покои дверь отворилась.
— Папа!
Девушка стремительно промчалась через зал, буквально перепорхнув высокие ступеньки колоннады и оказалась в объятиях отца. Оба мгновенно забыли обо всем окружающем, быстро и сумбурно переговариваясь. Вот князь вскинул глаза на правителя, и Найл ощутил волну сильной, искренней благодарности и доброжелательности. Княжна успокоила отца, сказав, что ее за все время неволи так никто и не тронул. Наконец князь взял себя в руки, отодвинул Ямиссу себе за спину, словно закрывая своим телом, сделал шаг вперед.
— Благодарю тебя, Посланник Богини. Ты повел себя как благородный человек и истинный дворянин. После того, как я поступил с тобой с тобой у озера, ты имел полное право покарать меня куда более жестоко.
— Я поступил так, как подсказывала моя совесть, — произнес Найл классическую в таких ситуациях фразу.
— Чем я могу отплатить за спасенную честь и жизнь моей дочери?
— Давай, давай, — заторопил Посланника управитель.
— А что ты можешь предложить? — поинтересовался Найл.
— Ради моей дочери я согласен на любую цену! — заявил князь.
— Но что ты можешь заплатить? Мне хотелось завершить круг своих владений и получить Приозерье. Но его я взял сам. Ты можешь дать мне еще какие-то земли, но владения по ту сторону Северного Хайбада мне не интересны. Ты можешь дать мне оружие. Но его у меня и так больше, чем я могу набрать воинов. Ты можешь дать мне золото — но зачем оно в пустыне? Наверное, единственное, чего ты действительно можешь мне отдать, так это руку своей дочери.
— Нет! Никогда в жизни я не останусь с этим подлым, грубым, неотесанным дикарем! Да лучше мне умереть! Лучше скормить меня тараканам…
Князь схватил дочку за плечо и торопливо потащил к стене, подальше от ушей Посланника.
— С ума сошла?! И это после того, как он тебя за полмесяца пальцем не прикоснулся?
— Он пытался, он приходил! Опарыш с ногами, клопиный выкормыш…
— Открой глаза. Несколько тысяч
— Бастард навозный, червяк песчаный…
— Один дворец с иное баронство размером…
— Вилкой в зубах ковыряет…
— Флот, как у Гондольского союза…
— Глушь несусветная…
— Твоих модниц вместе с мужьями, любовниками и портными в заколоченных ящиках пришлю…
Найл, даже не подозревал, что вызывает у девушки столь лютую ненависть, которая просматривалась в ее эмоциях. Он и представить себе не мог, когда и за что могла обозлиться на него Ямисса.
Князь, похоже, не терял надежды переломить сопротивление дочери, убедить ее доводами разума, дипломатии и интересов страны. Найл вдруг испугался, что северянин добьется своего. Ямисса пожертвует собой ради высших интересов, и рядом с ним на веки вечные окажется ненавидящая его женщина. Будет спать рядом с ним, есть за одним столом, стоять рядом во время встреч и переговоров и — ненавидеть. А может, и вредить, когда представится такая возможность.
— Князь! — услышал Найл свой голос, еще не успев понять, что делает. Иди сюда.
Гость на миг крепко сжал руки дочери, отпустил и приблизился к правителю.
— Я вижу, ваш разговор протекает бурно, — грустно улыбнулся Найл. — Давай оставим его. Насильно мил не станешь. Я отпускаю вас без всяких выкупов и условий!
— Посланник… — князь поддался эмоциям, сделал еще один шаг и крепко обнял правителя. — Запомни, отныне ты мой друг и брат. Никаких войн, никаких разногласий. С этого момента я забыл про Приозерье. Оно твое навсегда, твоих детей и внуков. Клянусь, пока я жив, границы моего княжества и двери моего замка открыты для тебя. Ты будешь самым желанным гостем! Оставим ошибки и обиды в прошлом. Что скажешь?
Найл пожал плечами и коротко ответил:
— Да…
Князь снова крепко обнял правителя. Посланник увидел так и оставшуюся у стены княжну Ямиссу. Душу девушки разъедала невесть откуда взявшаяся жгучая обида.
По небу ползли крупные темно-синие облака, тяжело двигаясь в сторону далеких вершин Северного Хайбада. Почти все жители города время от времени с надеждой поднимали к ним глаза, мечтая о столь редком в здешних местах дожде. По широкой реке плясали мутные невысокие волны, и крепко принайтованный к пристани корабль жалобно поскрипывал, просительно притираясь к лохматым с внешней стороны доскам.
— Ты должен нанести визит в княжество, — убеждал Посланника князь. Можешь сразу привезти посольство, или оценить его необходимость. Но нанести визит обязан. Можешь привести с собою все свое войско — я не боюсь армии честного друга. Всем найдем и кусок мяса, и крыша над головой. Только приезжай.
— Подожди ну хоть месяц! — взмолился Найл.
— Ладно. Согласен, — кивнул отплывающий гость. Месяц, это как раз то, что нужно. Я тоже кое с чем разберусь и подготовлюсь. Значит, ровно через месяц. Через тридцать дней. Я пришлю к ущелью почетный караул.