Пленники Пограничья
Шрифт:
Я слышал, как Мария дышит и чистит оружие, хотя до нее было довольно далеко. Я слышал, как Анка спрашивает у дяди Сани, куда мы запропастились. Я слышал, как в глубинах океана перемещаются дивные, лишенные разума создания и как стучит зубами от холода часовой брауни в двух сотнях футов над нами. Я слышал, как едва заметно трещит и осыпается в море мрамор. Снадобье ведьмы обостряло чувства до предела. Но не только чувства, я начал вспоминать то, чего со мной не было. Тетя Берта еще не наметила точек для пентаграммы, а я уже знал,
Мне осталось совсем немного, чтобы подхватить за тетушкой заклятия Тагайрим.
Мир Пограничья окутала тьма.
Теперь я учуял, что старики тоже боятся. Сердце дяди Эвальда билось неровно, он потел, пока раскладывал и укреплял на ножках складные жаровни. У тетушки Берты едва не выскакивало сердце, она сглатывала и никак не могла остановить икоту.
— Я не уверена, что мы все делаем верно, — просигналила нам тетушка. — Бернар, следи за мной, хорошо?
— Тетя Берта…
— Что бы ни случилось со мной или с Эви, ты обязан закончить. Иначе Тот уйдет, и мы никогда…
— Тихо! — беззвучно прикрикнул на двоюродную сестру Эвальд. — Ни к чему пока!..
Снаружи море начало превращаться в вогнутое зеркало. Я не мог видеть его сквозь толщу камня, но чувствовал, как Пограничье стремится принять форму замкнутой сферы. Во время прилива вода вспучилась пузырем, а теперь размазывалась, точно выдавливаемая по центру беспощадной силой.
Океан без дна сворачивался в шар, замыкая в звездную горловину две взбесившиеся луны. На периферии мира смутно перешептывались сиды умерших пиктов. Я открытым ртом втягивал смрадный воздух могилы.
Мне страшно хотелось проснуться.
Или сесть в лодку и любым путем вернуться назад
— Как закончить? — спросил я. Я не стал задавать глупых вопросов, что с ними может случиться, после встречи с ведьмой Камиллой я ожидал от наших знахарей чего угодно. — Тетя Берта, как закончить, если я не знаю слов?
— Слова не нужны, будем петь, — снова ответил за нее дядя Эвальд. — Тебе понадобится только одно — мужество, которого нам может не хватить! Мы собирались сюда вшестером, а не вдвоем…
— Бернар, ты поймешь, что надо делать, если я устану, — тетя Берта потрепала меня по щеке, — только не поднимайся с земли и не смотри!
Я впитывал каждый звук внезапно обострившимся слухом и сразу заметил невесомую нотку фальши, проскользнувшую между взрослыми. Даже не фальшь, а невнятную несогласованность; словно тетушка ровно вела беседу о чем-то серьезном, но тут ее перебили напоминанием о вещи, несравненно более важной, требующей немедленного переключения всех сил и внимания. Что-то они задумали, касающееся меня.
Я хотел спросить, но не успел.
— Мы уже много собрали! — Голос Анки звонким набатом отскакивал от покрытых моросью стен, — Бернар, а можно мне к вам?
Дядя Эвальд кивнул мне.
— Поднимайтесь, — позвал я. — Мария, никто нас не тронет, слышите?! Вы тоже идите сюда!
Все равно им нельзя было оставаться вдалеке, и нас бы действительно никто не тронул. Глубины кишели рыбой и другими водяными тварями, но ни одна из них не смела приближаться к пещерам красного кварца.
Потому что здесь начиналась Пыльная тропа, пока что скрытая от нас.
Дядя Эвальд кинул мне моток проволоки и жестом приказал размотать. Тетя Берта по одной доставала из рюкзака спеленутых, уже почти проснувшихся кошек с завязанными мордами. Я откусил плоскогубцами первые четыре кусочка проволоки и накрепко затянул их вокруг безвольно висящих кошачьих лапок. Потом разрезал липкую ленту на мохнатой мордочке.
Мазь Камиллы вызывала дикое брожение в мозгу. Меня никто толком не учил, что надо делать, но руки справлялись сами. Настолько сами, что я следил за собственными манипуляциями даже с каким-то трепетом.
Дядя Саня подсадил Анку на первый уровень террас, Мария взобралась следом. Разожженное внизу пламя вдруг начало метаться, и вместе с ним задрыгались причудливые тени в изломах отсыревших потолков. Пурпурные сталактиты раскачивались вместе с языками костра, а под лодкой засеребрилась вдруг легкая рябь. Сквозь узкие щели в толще горы проклюнулись звезды: снаружи, по-видимому, происходило настоящее чудо, наступала ночь.
Четыре переносные жаровни дядюшка тоже приобрел на автозаправке, из-за них баул весил, как ящик со снарядами. Теперь мы видели, что можно было этого и не делать. Тот, кто сорок лет назад побывал тут до нас, обошелся без решеток барбекю. В кварце сохранились отверстия и крюки.
— Давай, Бернар! — подбодрил дядюшка.
Он словно нарочно дождался, когда все соберутся. Я положил кошку спиной на решетку и прикрутил ей задние лапы. Когда начал прикручивать передние, кошка приоткрыла мутные глаза и жалобно мяукнула. Ее теплый живот беззащитно подрагивал В мои голые пятки впивались мелкие иглы. Я старался не думать, откуда здесь пепел толщиной в дюйм. Моя девушка покачнулась, но Саня ее подхватил,
— Чем тут разит? — недовольно рыкнула Мария.
Тетя Берта разровняла под жаровнями угли и заготовила бензин.
— Ой, как тут жарко… — протянула Анка. Она держалась за руку дяди Сани и подслеповато щурилась, пока дядя Эвальд не зажег фонарь. Она пока ничего не видела.
— Что это вы задумали? — грубо окликнула наездница. Оказывается, пока мы занимались углями, Мария натянула над костром веревку и, никого не стесняясь, сушила свою одежду. Она осталась лишь в нижнем белье спортивного покроя. Такие мускулы у женщин я видел только на соревнованиях по бодибилдингу.
— Вам втроем надо спрятаться вон там, в углу! — Тетя Берта повелительно махнула рукой.