Пленники рая
Шрифт:
— Эй, — крикнул сверху Илья, — хва трепаться, лезьте за мной!
Ксюша с достоинством вскинула голову и, прошипев Рите: «Дури его дальше», зашла в свою комнату, громко хлопнув дверью.
— Больная, — констатировала Рита.
— Ого, — донесся сверху голос Ильи, — тут полно старого хлама.
Денис ухватился за железную ступеньку и прокричал:
— Я лезу к тебе!
Алиса и Кирилл переглянулись.
— Что за бред несла Ксю?! — все никак не могла успокоиться Рита, озабоченно поглядывая на захлопнутую за подругой дверь.
— Не обращай внимания, — посоветовал Кирилл.
— Я и не обращаю, просто, когда несут такой бред… — договорить она не успела. Послышался грохот, а затем крик Ильи:
— Твою мать!
Глава 9
Личный дневник
— Илья, что с тобой? — громко спросила Алиса, глядя на замершего Дениса. Молодой человек завис на последней ступеньке и вслушивался в доносившиеся с чердака ругательства.
— Давайте сюда, скорее! — крикнул Илья.
— Ден, ну лезь уже, — поторопила Рита.
Один за другим они забрались на чердак и увидели наизабавнейшую картину. Илья сидел на корточках перед пятилитровой банкой, заполненной чипсами, сухариками, конфетами, сушеной рыбой, орехами, и торопливо пихал все это себе в рот, громко пережевывая. Чердак был огромен. Тут были свернутые в рулоны ковры, коробки, какая-то мебель.
— О боже, — выдохнула Рита, — ты нас напугал!
— Кто-то притащил сюда нашу закуску!
— Да и не только нашу, я смотрю, — засмеялся Денис, с видом знатока отклоняясь и под разными углами разглядывая банку.
— Ты все еще настаиваешь, что это сделал Никита? — осведомилась Алиса, пристально глядя на Илью.
— Ну-у, не знаю. Скорее всего, это не он, скорее всего это…
— Дочка Саванчука, — перебил его Кирилл.
— Это я и хотел сказать, — снова запуская руку в банку, ухмыльнулся Илья.
— Обалдеть, я и подумать не могла, — хлопнула себя по ляжке Рита.
— Что тут еще интересного? — огляделся Денис.
Илья прижал к себе банку и двинулся к люку.
— Интереснее этой банки тут ничего нет. Старье какое-то. Можно валить отсюда!
— Да уж, — согласилась Рита.
— Идем? — позвал Денис, из-под полуопущенных век глядя на Алису.
— Ребята, но ведь все равно непонятно, кто тут ходил!
— Дождь по крыше, — хохотнул Илья, начиная осторожно спускаться, одной рукой придерживая банку. Следом Рита, за ней Денис. Алиса с Кириллом остались наедине.
— Что думаешь? — со вздохом спросила она.
— Честно говоря, не знаю, что сказать.
— Но тут кто-то ходил! — вскричала девушка.
— Мы, наверно, этого не узнаем.
— Потому что тебе лень? Потому что ты торопишься бежать и потакать Ксюше?! — напрямик спросила она.
Он долго смотрел на нее, прежде чем ответить.
— А ты хочешь, чтобы я потакал тебе?
— Может быть, — не стала она скрывать.
— Потому что хочешь узнать, что тут творится, а не потому, что я тебе внезапно понравился, так ведь?
— Как ты мне мог понравиться, если все время молчал, а теперь все время проводишь с моей подругой?!
— Я лучше пойду.
— Ну и отлично, проваливай!
— Пойдем вместе, не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
— Иди лучше и позаботься о Ксю, она, кажется, в этом нуждается.
Кирилл кивнул и молча спустился с чердака.
Оставшись одна, Алиса прошла вглубь помещения и остановилась.
«Вела себя, как ревнивая дура», — со злостью осознала она, открывая одну из коробок. В ней оказались игрушки, потрепанные и пыльные. Сверху лежал безглазый коричневый заяц. Девушка коснулась игрушки пальцем — та была сырой. В воздухе витала щекочущая ноздри затхлость. В другой коробке обнаружилась одежда маленького размера: разноцветные кофточки, штанишки, кружевные платочки. В следующей лежали сложенные аккуратной стопочкой зимние куртки, пальтишки, шапочки, несколько десятков рукавиц, теплые носки. Около двадцати коробок были сверху донизу наполнены одеждой, кухонной утварью, игрушками, детскими книгами.
«Не жирно ли для одного ребенка?» — изумилась девушка, когда наткнулась на очередную коробку с игрушками. Она хотела закрыть ее, но взгляд упал на толстую тетрадь, завалившуюся между мягким голубым слоном и деревянной совой. Алиса потянула за краешек и увидела надпись: «Личный дневник», жирно выведенную корявым детским почерком. Недолго думая, девушка схватила тетрадь и раскрыла на первой странице. Прищуриваясь, чтобы разобрать детские каракули, она начала читать:
Папочка купил домик. Какой-то бизнесмен предложил за небольшую цену. Я тут с ним. Мы приехали вчера. 20 декабря 2005 года. Тут красиво. Сегодня утром папа водил меня на пруд. Мы катались на коньках и санках с горок. Так хорошо давно уже не было. Мы все очень рады, что приехали. Папа говорит, что мы будем очень часто тут бывать. Здесь свежий воздух и дышится очень легко. И нет этих противных людей в серых костюмах. Папа говорит, они вовсе неплохие, но я ему не верю. Если бы они были хорошими, они не приходили бы к нам, как к себе домой, и не задавали бы много вопросов с подвохом. Мне совсем не понравилось, как один из них смотрел на меня. Я хотела убежать, но этот дядя схватил. У него противно пахло изо рта. Он сказал, что не долго мне еще осталось страдать. Почему он так сказал? Папа не стал объяснять. Он сейчас очень занят. Он приходит в себя. Он говорит, что ему с нами очень-очень сложно. Нам тоже сложно, но мы не показываем этого. Теперь все должно быть хорошо, так сказал папа. Тут к нам никто не придет. Мы в безопасности. По телевизору говорили, что властям безразличны маленькие деревушки. Папа согласен с телевизором. Сегодня я больше не смогу написать в моем дневнике, папа сказал, что мы должны перетащить в подвал нужные вещи.
Алиса негромко хмыкнула.
— Год назад… что за бред. И кто это «мы»?
Ответить на ее вопросы было некому, и она перевернула страницу.
Очень страшно. Поскорей бы мы уехали, мне больше совсем не нравится это место. Папочка купил мне щенка. Он серенький и еще совсем маленький. Не хочу его ни с кем делить. Он только мой и любит только меня. Папа сказал, что я должна давать иногда… поиграть.
Сколько девушка ни всматривалась, кому хозяйка должна давать своего щенка, жирное чернильное пятно с потекшей ручки заслонило собой имя. Алиса разочарованно заскрежетала зубами. Она никак не могла понять, кто еще жил с отцом и девочкой.
«Может, мать?» — закралась в голову самая простая версия, но, прочтя дальше, она поняла, что эта версия не подходит.
Не понимаю зачем, ей он не нравится. Я это точно знаю. Вот мамочке он бы точно понравился. Она всегда кормила бездомных животных и жалела их.
«Возможно, мачеха? Дети обычно всегда сравнивают их с настоящими матерями и первые, зачастую, проигрывают им почти во всем». — У нее было множество знакомых, жалующихся, что мачеха откровенно тупит, не умеет готовить оладьи, вечно недовольна, ходит с ужасной прической, заставляет сидеть на диете и масса других нелепых упреков.