Пленники рая
Шрифт:
— Эй, — крикнул сверху Илья, — хва трепаться, лезьте за мной!
Ксюша с достоинством вскинула голову и, прошипев Рите: «Дури его дальше», зашла в свою комнату, громко хлопнув дверью.
— Больная, — констатировала Рита.
— Ого, — донесся сверху голос Ильи, — тут полно старого хлама.
Денис ухватился за железную ступеньку и прокричал:
— Я лезу к тебе!
Алиса и Кирилл переглянулись.
— Что за бред несла Ксю?! — все никак не могла успокоиться Рита, озабоченно поглядывая на захлопнутую за подругой дверь.
— Не обращай внимания, — посоветовал Кирилл.
— Я и не обращаю, просто, когда несут такой бред… — договорить
— Твою мать!
Глава 9
Личный дневник
— Илья, что с тобой? — громко спросила Алиса, глядя на замершего Дениса. Молодой человек завис на последней ступеньке и вслушивался в доносившиеся с чердака ругательства.
— Давайте сюда, скорее! — крикнул Илья.
— Ден, ну лезь уже, — поторопила Рита.
Один за другим они забрались на чердак и увидели наизабавнейшую картину. Илья сидел на корточках перед пятилитровой банкой, заполненной чипсами, сухариками, конфетами, сушеной рыбой, орехами, и торопливо пихал все это себе в рот, громко пережевывая. Чердак был огромен. Тут были свернутые в рулоны ковры, коробки, какая-то мебель.
— О боже, — выдохнула Рита, — ты нас напугал!
— Кто-то притащил сюда нашу закуску!
— Да и не только нашу, я смотрю, — засмеялся Денис, с видом знатока отклоняясь и под разными углами разглядывая банку.
— Ты все еще настаиваешь, что это сделал Никита? — осведомилась Алиса, пристально глядя на Илью.
— Ну-у, не знаю. Скорее всего, это не он, скорее всего это…
— Дочка Саванчука, — перебил его Кирилл.
— Это я и хотел сказать, — снова запуская руку в банку, ухмыльнулся Илья.
— Обалдеть, я и подумать не могла, — хлопнула себя по ляжке Рита.
— Что тут еще интересного? — огляделся Денис.
Илья прижал к себе банку и двинулся к люку.
— Интереснее этой банки тут ничего нет. Старье какое-то. Можно валить отсюда!
— Да уж, — согласилась Рита.
— Идем? — позвал Денис, из-под полуопущенных век глядя на Алису.
— Ребята, но ведь все равно непонятно, кто тут ходил!
— Дождь по крыше, — хохотнул Илья, начиная осторожно спускаться, одной рукой придерживая банку. Следом Рита, за ней Денис. Алиса с Кириллом остались наедине.
— Что думаешь? — со вздохом спросила она.
— Честно говоря, не знаю, что сказать.
— Но тут кто-то ходил! — вскричала девушка.
— Мы, наверно, этого не узнаем.
— Потому что тебе лень? Потому что ты торопишься бежать и потакать Ксюше?! — напрямик спросила она.
Он долго смотрел на нее, прежде чем ответить.
— А ты хочешь, чтобы я потакал тебе?
— Может быть, — не стала она скрывать.
— Потому что хочешь узнать, что тут творится, а не потому, что я тебе внезапно понравился, так ведь?
— Как ты мне мог понравиться, если все время молчал, а теперь все время проводишь с моей подругой?!
— Я лучше пойду.
— Ну и отлично, проваливай!
— Пойдем вместе, не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
— Иди лучше и позаботься о Ксю, она, кажется, в этом нуждается.
Кирилл кивнул и молча спустился с чердака.
Оставшись одна, Алиса прошла вглубь помещения и остановилась.
«Вела себя, как ревнивая дура», — со злостью осознала она, открывая одну из коробок. В ней оказались игрушки, потрепанные и пыльные. Сверху лежал безглазый коричневый заяц. Девушка коснулась игрушки пальцем — та была сырой. В воздухе витала щекочущая
«Не жирно ли для одного ребенка?» — изумилась девушка, когда наткнулась на очередную коробку с игрушками. Она хотела закрыть ее, но взгляд упал на толстую тетрадь, завалившуюся между мягким голубым слоном и деревянной совой. Алиса потянула за краешек и увидела надпись: «Личный дневник», жирно выведенную корявым детским почерком. Недолго думая, девушка схватила тетрадь и раскрыла на первой странице. Прищуриваясь, чтобы разобрать детские каракули, она начала читать:
Папочка купил домик. Какой-то бизнесмен предложил за небольшую цену. Я тут с ним. Мы приехали вчера. 20 декабря 2005 года. Тут красиво. Сегодня утром папа водил меня на пруд. Мы катались на коньках и санках с горок. Так хорошо давно уже не было. Мы все очень рады, что приехали. Папа говорит, что мы будем очень часто тут бывать. Здесь свежий воздух и дышится очень легко. И нет этих противных людей в серых костюмах. Папа говорит, они вовсе неплохие, но я ему не верю. Если бы они были хорошими, они не приходили бы к нам, как к себе домой, и не задавали бы много вопросов с подвохом. Мне совсем не понравилось, как один из них смотрел на меня. Я хотела убежать, но этот дядя схватил. У него противно пахло изо рта. Он сказал, что не долго мне еще осталось страдать. Почему он так сказал? Папа не стал объяснять. Он сейчас очень занят. Он приходит в себя. Он говорит, что ему с нами очень-очень сложно. Нам тоже сложно, но мы не показываем этого. Теперь все должно быть хорошо, так сказал папа. Тут к нам никто не придет. Мы в безопасности. По телевизору говорили, что властям безразличны маленькие деревушки. Папа согласен с телевизором. Сегодня я больше не смогу написать в моем дневнике, папа сказал, что мы должны перетащить в подвал нужные вещи.
Алиса негромко хмыкнула.
— Год назад… что за бред. И кто это «мы»?
Ответить на ее вопросы было некому, и она перевернула страницу.
Очень страшно. Поскорей бы мы уехали, мне больше совсем не нравится это место. Папочка купил мне щенка. Он серенький и еще совсем маленький. Не хочу его ни с кем делить. Он только мой и любит только меня. Папа сказал, что я должна давать иногда… поиграть.
Сколько девушка ни всматривалась, кому хозяйка должна давать своего щенка, жирное чернильное пятно с потекшей ручки заслонило собой имя. Алиса разочарованно заскрежетала зубами. Она никак не могла понять, кто еще жил с отцом и девочкой.
«Может, мать?» — закралась в голову самая простая версия, но, прочтя дальше, она поняла, что эта версия не подходит.
Не понимаю зачем, ей он не нравится. Я это точно знаю. Вот мамочке он бы точно понравился. Она всегда кормила бездомных животных и жалела их.
«Возможно, мачеха? Дети обычно всегда сравнивают их с настоящими матерями и первые, зачастую, проигрывают им почти во всем». — У нее было множество знакомых, жалующихся, что мачеха откровенно тупит, не умеет готовить оладьи, вечно недовольна, ходит с ужасной прической, заставляет сидеть на диете и масса других нелепых упреков.