Пленники судьбы
Шрифт:
— При чем тут смерть?.. Я никого не убивал…
— В таком случае, что же вы, юный аристократ, делали в столь неподходящей компании, да еще и с мечом наперевес?
— Убивать нельзя, это плохо… И я не убивал… Я просто выпускал их души на свободу… — и на лице у мальчишки появилось мечтательное выражение. — Это так приятно видеть, как чужие души покидают тело, в котором они обитали, и улетают на небо… А я, если захочу, то могу командовать всеми этими душами… А еще мне нравится смотреть, как люди ползают у моих ног, умоляя оставить их в живых… Но зачем?.. Пусть они все уходят… Туда, на Небеса… А когда мне понадобится, я призову их назад… И они придут… Мне нужно собрать еще много душ, очень много… И я буду во главе их, буду командовать целой армией душ… Ни у кого не будет такой армии, только у меня… Я буду самым великим воином… — и мальчишка улыбнулся чистой улыбкой ребенка, который только что поведал взрослым свою самую заветную тайну.
Пресветлые Небеса, он что, бредит?! Заглянула в глаза Релара, безжалостно прошлась его сознанию… Предок, я права в своем предположении? Бли-и-н…
Оглянулась на лекаря. Удивительно, но мы с ним сразу же поняли друг друга. Лил-Ан вначале от неожиданности отвел глаза, затем лишь вздохнул и чуть заметно развел руками. Еще секунду поколебался, а затем утвердительно кивнул головой. Да, невесело…
— Значит, когда вы бежали к нам с явным желанием перерезать всем глотки…
— Как грубо, как примитивно… Почему надо говорить это слово — перерезать?.. Я бы просто освободил ваши души… Я умею это делать и я люблю это делать… Оказывать людям подобное благодеяние — лучше этого ничего не может быть!.. Я всегда смотрю в глаза тех людей, кому помогаю обрести бессмертие… Главное — уловить это мгновение, когда душа покидает тело… Испытываешь потрясающее чувство единения, власти и прикосновения к вечности…
— Что такое вы несете?!
— И когда я вижу, как жизнь покидает этих людей… — продолжал мальчишка, по-прежнему мечтательно глядя в потолок, и чуть стеснительно улыбаясь. — И когда я чувствую, как часть их сущности переходит ко мне… В этот момент я счастлив… И еще испытываешь наслаждение, не сравнимое ни с чем… И это незабываемое ощущение я готов переживать вновь и вновь… А этот ваш охранник… Он мне помешал… Да еще осмелился поднять на меня свой меч… Он заслуживает смерти… — и мальчишка снова улыбнулся: дескать, вот какой я молодец, а вы этого не понимаете!
Мне стало жутко от этой чистой улыбки. Еще одно подтверждение того, что у парня нелады с мозгами. Да, бесспорно, в том не может быть никаких сомнений…
— Вот даже как? А вам не кажется, юный маркиз, что вчера и из вас едва не вынули ту самую душу? Если б я вам тогда не помогла, то сегодняшний разговор у нас с вами вряд ли бы состоялся. Между прочим, вы едва не умерли…
— А ты и должна была помочь мне — у парня в том не было ни малейших сомнений — Попробовала бы ты этого не сделать… Меня нельзя убивать… Я — выше вас всех… Должен сказать — я тобой недоволен… Для того и позвал тебя к себе, чтоб ты это знала… Ты слишком долго возилась с другими, в ущерб мне… Заниматься чернью, когда ранен аристократ… Я очень сердит… Что, не понимаешь разницу между мной и прочими?.. Чтоб больше этого не повторялось… А иначе…
Я едва сдержалась, чтоб хорошенько не заехать парню в лоб. Кисс чуть сжал мое запястье — терпи, не заводись…
— Послушайте, дорогой мой больной — я постаралась взять себя в руки, хотя это было совсем непросто, — Может, вы все же скажете, зачем меня позвали сюда?
— Хотел сказать тебе, что в благодарность за спасение своей жизни, я, по истечении времени, возможно, смогу простить тебя…
— Что?! Это вы собираетесь прощать меня?
— Возможно… Я — добрый человек, хотя ты этого не пока еще не оценила, как положено… Простолюдинка… Только для того, чтоб получить прощение — тебе для этого надо хорошо постараться, и ты должна будешь во всем меня слушаться… Отныне ты должна верно служить мне… А может, я тебя и не прощу… Это же ты убила Кин-Цу-Мая… Ты, не отпирайся…
— Не поняла… Кого я убила?
— Кансая… Его звали Кин-Цу-Май… И его хозяина ты тоже убила… Я видел это своими глазами, как бы меня в том не переубеждали… Кансай… — глаза мальчишки вновь приобрели мечтательное выражение — Я понимал его душу, и рано или поздно, но мы бы с Кин-Цу-Маем подружились… И ходили бы всюду вместе… И меня бы все боялись… А сейчас кансай убит, и мой отец сердит на меня… Все это произошло из-за тебя… Ты лишила меня многого и должна будешь отработать это долг… Если на то хватит всей твоей жизни… Это мой приказ…
— Ну, вот что, юная скотина — мне до тошноты надоело слушать бред этого больного на голову гаденыша, — вот что хочу тебе сказать: я уже жалею, что стала тратить силы на твое выздоровление. Пусть бы твоя душа летела туда же, куда ты отправлял души убитых тобой людей. А тебе самое место в тюрьме. Или на плахе… Или же в больнице для тех, у кого серьезные беды с головой…
— Не смей называть меня сумасшедшим! — повысил голос мальчишка. Надо же, любой другой на его месте давно бы без сил лежал, а этому сопляку разговор только сил прибавляет! Кстати, а упоминание о том, что у него нелады с головой, сразу же вывело из себя юного сопляка. — Я разумней любого из вас… И умней!.. А на виселице окажешься ты, если отныне не будешь во всем меня слушаться. Ты чем-то отличаешься от других, и поэтому я готов подарить тебе жизнь на какое-то время…
— А остальным моим спутникам, стало быть, жить не стоит?
— Это честь для вас, простолюдинов, что ваши души будут служить аристократу… Вы должны годиться тем, что падете от моей руки…
— Перестаньте, Релар, вам не стоит так волноваться — вмешался в речь мальчишки лекарь. Кажется, даже он стал понимать, что сопляк стал заговариваться. — Вы слишком слабы, устали, плохо себя чувствуете, и не понимаете, что говорите. Я думаю, что сейчас даме лучше уйти. Она придет позже…
— Я все понимаю, в отличие от тебя… Эта женщина уйдет отсюда лишь когда я ей позволю это сделать…
— Хватит! — мое терпение кончилось. — Господин Лил-Ан, будьте добры, дайте вашему больному успокоительное, только постарайтесь, чтоб доза того лекарства была побольше, и чтоб оно действовало посильней. А еще лучше — грохните его чем-либо тяжелым по башке. Для этого парня подобная процедура будет куда действенной, чем все ваши микстуры и порошки! А за сим хочу вам сказать: до свидания, юный мерзавец, и я очень надеюсь на то, что больше мы с вами никогда не увидимся!
— А ну, стоять! — и мальчишка сделал попытку приподняться на локтях. В тот же миг к нему подлетел Лил-Ан, пытаясь уложить парня назад, в постель… — Я не разрешал тебе двигаться с места!.. Стоять!.. А не то я и тебя на плаху отправлю, вместе с остальными… Стерва…
— Релар, дерьмо такое, тебе очень повезло, что не можешь вставать — как можно более спокойно сказала я. — Если бы ты не был болен, то я в сей же миг, не обращая внимания на присутствие лекаря, выдрала бы из тебя ту печень, что еще вчера залатала. Жаль, что тогда я еще не знала, что ты представляешь из себя, иначе бы сама разрубила тот поврежденный орган на десяток кусков. Или даже больше… Кисс, пошли отсюда, а не то меня вот-вот стошнит!