Пленники судьбы
Шрифт:
Повозиться нам с Маридой, конечно, пришлось, только к рассвету мужчинам полегчало, но к тому времени Кисс и офицер уже разобрались, что же, все-таки, произошло.
Оказывается, вчера поздним вечером, когда часть солдат уже пошла спать, на постоялый двор приехал еще один запоздавший путник. Обычный человек, похож на приказчика средней руки. Попросил комнату и ужин, а вскоре завязал разговор с солдатами. По его словам, он тоже раньше служил в армии, но в одной из боевых схваток получил серьезное ранение, и теперь ему остается только вспоминать о своей прошлой воинской службе. Похоже, мужчина не врал — одна рука у него, и верно, висела плетью… Слово за слово — и мужчина заказал для солдат кувшин с вином: дескать, надо выпить за армию и за знакомство. В этом не было ничего необычного — частенько случалось такое, что отставные солдаты подсаживались к служивым, вместе распивали кувшинчик-другой вина, искали общих знакомых, или просто вспоминали прошлую службу… Вот и в этом случае все было так же: распили выставленный мужчиной кувшин, поговорили об армии, и разошлись, тем более, что время уже было позднее… А через несколько часов тем, кто пил вино с тем мужчиной — им всем стало плохо…
Мужчины, о котором шла речь, в отведенной ему комнате, конечно, уже не было. Более того — судя по всему, он даже не ложился, и никто не заметил, когда он покинул постоялый двор. Но если учесть, что он сразу же расплатился и за ночлег, и за ужин, и за вино, то становится понятным, что мужчина все продумал заранее.
Ну, что тут можно сказать? Только одно — невесело… Н-да, вот и не верь после этого предостережениям старой герцогини…
Утром, сидя в общем зале, наша троица и офицер, находящийся в самом мрачном расположении духа, без особого желания ели оладьи и яичницу — завтрак, поданный нам немного успокоившимся хозяином.
— Так, подсчитаем павших бойцов… — Кисс отставил в сторону пустую тарелку. — Шестеро ваших солдат и один человек из охраны герцогини… Любой, кто умеет считать до десяти, скажет нам, что за один вечер мы лишились семерых. Замечательно…
— Я бы все равно хотел посадить эту семерку на лошадей — пробурчал офицер. — Пусть как хотят, так и едут. Впредь умнее будут.
— Не пойдет — покачала я головой. — После такого отравления они не в состоянии передвигаться верхом. Посадить на лошадей вы их, конечно, можете, только вот далеко ли мы с ними уедем? Свалятся на землю еще до того, как мы покинем эту деревушку. Они сейчас дня три должны будут лежать, в себя приходить, и единственное, что в это время их будет интересовать, так это чистая вода в больших количествах и, извините, выгребная яма, куда они вскоре начнут бегать (или же ползать) чуть ли не каждые четверть часа… Какие из них сейчас вояки или всадники на лошадях? Горе одно…
— И все же я бы предпочел взять всех с собой… — хмуро пытался настоять на своем офицер.
— Понимаю вас, господин офицер! — вмешалась в разговор Марида. — Но брать с собой больных… Из этого ничего не выйдет, кроме маеты, недоразумений и раздражения! Вы же понимаете, как они будут сдерживать наше продвижение.
— Как не понять… — и без того недовольный офицер стал еще мрачнее. — Я только не понял — что это за дрянь такая, которой пытались отравить моих людей, для чего и кто это сделал?
— Ну, кто это сделал — об этом и мне бы хотелось узнать! — неприятно усмехнулся Кисс. — И душевно поговорить с тем ловкачом с глазу на глаз тоже бы не помешало…
— А вот что касается того, что именно подлили в вино — тут разговор особый… — вступила в разговор Марида. — В крохотных дозах — скажем, одна капля на ведро кувшин воды, настойка корня желтой волчанки представляет из себя хорошее лекарство — выводит из организма всю скопившуюся там грязь; а вот если этой настойки добавить чуть больше нормы — пойдут, скажем так, некие… э-э-э неприятности… Ну, а что бывает, когда пузырек это такой настойки выливают в кувшин с вином — последствия этого мы с вами только что видели своими глазами. Серьезное отравление, пусть и не смертельное, вполне излечимое, но, тем не менее, достаточно тяжелое. Для выздоровления и выведения яда из организмам требуется довольно много времени, не менее седмицы, а то и больше. К сожалению, а столько времени ждать мы не можем.
— Если я правильно понимаю, убивать нас никто не собирался — высказала я свое мнение. — Но у меня складывается такое впечатление, будто кому-то надо было или остановить нас, или задержать, или… Кажется, У меня складывается впечатление, что убивать нас никто не собирался, и намерение у кого-то было совсем иное — свалить с ног или вывести из игры как можно большее количество людей. Не понятно, правда, для чего… В общем, не знаю! Надо радоваться уже тому, что не все пили то вино — все же к тому времени, когда на постоялый двор заявился тот человек, едва ли не половина солдат уже отправились спать.
— Это верно — согласилась Марида. — Случайностью это не назовешь, глупой шуткой — тоже. Ведь если о том зашла речь, то надо признать — внешние признаки отравления настойкой желтой волчанки очень похожи на обычное пищевое отравление. Не будь тут рядом нас с Лией, и не пойми мы в чем дело… Что ни говори, а рассерженные друзья пострадавших солдат под горячую руку хозяину постоялого двора могли бы и голову оторвать — зачем, мол, людей всякой дрянью кормишь!..
— Ничего! — я ободряюще похлопала Мариду по руке. — Все живы, никто не умер… Будем считать, что нам повезло…
— Повезло? — офицер еле сдержался, чтоб не ругнуться. — Еще вчера у меня в подчинении было двенадцать человек, а сейчас осталось пять… Замечательная арифметика!
— Какая есть… — развел руками Кисс. — Хорошо еще, что вас там не было…
— Верно, нас там не было… — тяжело вздохнул офицер. — К своему великому стыду, должен признать: как раз перед появлением этого… отравителя я тоже ушел спать, но оставил солдат на капрала… Надежный человек, строгий и без глупостей. Кто же знал, что он так легко поведется на предложение распить по стаканчику?! Не ожидал от него такого… И с себя я вины тоже не снимаю — надо было без долгих разговоров объявить отбой, а я решил дать возможность людям отдохнуть, посидеть в спокойной обстановке… Таких позорных ошибок я давно не совершал!
— Оттого, что мы сейчас будем предаваться скорби, ровным счетом ничего не изменится — Кисс был настроен весьма решительно. — Надо ехать дальше. А перед тем мне бы надо поговорить с вашими людьми…
— Мне тоже надо сказать им кое-что, но только после вас — в ровном голосе офицера проскальзывали нотки раздражения. — И, если можно, то без присутствия дам…
— Конечно, — улыбнулась Марида, — нас там и близко не будет. Однако, если уж на то пошло, то во всей этой неприятной истории можно отыскать и кое-что хорошее. Несмотря на сильнейшее отравление, когда эти бедняги полностью придут в себя, то они окажутся здоровей нас всех — их организм очистится от всего наносного, вплоть до того, что рассыплются в порошок имеющиеся у кого-то из них камни в почках или печени…
— Не имею ничего против, но вначале я им мозги прочищу… — отрезал офицер. — Обещаю, что вся дурь выйдет из их голов ничуть не хуже, чем… все остальное.
В комнате, превращенной в подобие лазарета, было душно и жарко, несмотря на открытое окно. И еще там просто-таки ощущалось присутствие болезни, да и солдаты постоянно отводили взгляд в сторону — понимали, что помимо своего желания попали в весьма неприятную ситуацию и здорово подвели своего командира.
— Ну что, голуби мои служивые, — заговорил Кисс, входя в комнату. — Помираем, или пока еще живы?