Пленники судьбы
Шрифт:
С размаху ударилась все о ту же крепкую темную дверь, и она, совершенно неожиданно для меня, легко распахнулась. Я чуть ли не кубарем вылетела на светлую поляну, где все — и трава, и цветы, и воздух, и деревья, и даже небо — все, казалось бы, соткано из золотых нитей… В растерянности встала, оглядываясь по сторонам, всей душой принимая эту сказочную красоту, один только взгляд на которую наполнял душу удивительным восторгом…
Повернулась назад, и увидела, как темный коридор, который я только что пробежала, прямо на моих глазах разваливается, и тает под этими золотыми лучами, словно ком грязного снега… Еще несколько мгновений — и от него не осталось даже следа,
Возвращение назад было прекрасным. Когда я открыла глаза, и увидела склонившуюся надо мной Мариду, то счастливая улыбка сама собой появилась на моем лице:
— Все… Я свободна!
— Да… — Марида постаралась улыбнуться, но по ее щекам невольно потекли слезы. — Да, девочка моя, да… У тебя все получилось…
— Тогда почему ты плачешь?
Но Марида ничего не ответила мне, а лишь тихо заплакала, уткнувшись мне в плечо. Старец, стоявший напротив меня, с печальной улыбкой смотрел на нас. Он как будто знал что-то такое, чего мне знать не стоило.
— В чем дело, Марида? Что случилось? — затормошила я старую ведунью, но та в ответ лишь продолжала плакать. Что-то это не очень похоже на слезы радости…
В недоумении повернулась к Киссу, все так же неподвижно лежавшему рядом, тронула его за руку… Что такое?
— Кисс…
Он не отвечал, и глянув на его позу, застывшее лицо, в меня ледяной змеей стал вползать страх. Так выглядят люди, из которых только что ушла жизнь…
— Кисс! — закричала я не своим голосом, но он по-прежнему был неподвижен. Не в силах принять очевидное, я безжалостно затрясла его. — Кисс, да что с тобой?!.
— Это бесполезно… — негромко сказал старец.
— Что вы с ним сделали?!
— Ничего. Это была его воля, его желание — отдать свою жизнь взамен твоей. И тут он был прав — только это могло тебе помочь…
И тут у меня в памяти ожил тот давний разговор с Маридой у ее старенькой избушки в лесу. Тогда она рассказывала мне, что есть несколько способов снять с человека темный обряд эценбата, в том числе и такой, когда кто-то отдаст за это свою жизнь, причем сделает это добровольно, без просьб, и от чистого сердца… Ах вы, черные колдуны, как же я вас ненавижу! Ведь даже в моем случае Канн-Хисс Д'Рейурр оставил лишь одну возможность снять с меня последствия своего колдовства — через чью-то смерть…
Одна только мысль о том, что теперь рядом со мной уже никогда не будет Кисса, и я отныне никогда не услышу его насмешливо-ехидных высказываний, была настолько болезненна, что я едва сдержала крик.
— Как вы могли?..
— Я ж вам обоим говорил, милые дети — зачем спорить с Небесами?.. А этот молодой человек сам сделал свой выбор…
— Да зачем мне жизнь, купленная такой ценой?!
— Мне очень жаль… Правда, искренне жаль…
При чем тут твоя жалость? Она мне вряд ли поможет… Койен, что делать? Молчишь? Скажи, ты остался со мной, или исчез? Не отвечаешь… Ладно, сама приму решение… А если… В моей памяти встали те сказки, которые я когда-то читала в детстве… Некоторые из них были страшноватые… А может…
— Старец! — обернулась я к отшельнику. — Он уже умер?
— Он на пути к царству теней…
— Хорошо! Отправляй меня вслед за ним. Я верну его…
— Да ты что такое говоришь, Лия? — ахнула Марида, подняв ко мне заплаканное лицо. — Как тебе такое в голову могло придти?
— Это как ему в голову могло прийти, что я соглашусь принять такую жертву? Старец, отправляй меня за ним!
— Милая девушка, вы вряд ли оттуда вернетесь, и тогда получится, что это благородный человек погиб понапрасну…
— Мы теряем время! — рявкнула я, теряя терпение, которого у меня и без того было немного. — А его и так осталось немного!
— Я не могу…
— Зато я могу! Говори, что надо делать!
— Хоть вы образумьте ее… — повернулся старец к Мариде, но я его перебила.
— Прошу вас, поторопитесь, время уходит!
— И я вас прошу… — всхлипнула старая королева. — Сделайте то, что она просит, иначе эта девушка до конца своей жизни не простит мне, что сегодня я ей не помогла…
— Будет ли у ее это завтра, если я исполню ее желание?.. Неразумные, не знаете вы, о чем просите! Опять спорите с Небесами… Ну что ж, пусть будет по-вашему, тем более, что времени, и верно, осталось совсем мало.
Старец взял чашку, налил в нее воды из кувшина, и, достав из полотняного мешочка, который лежал на полке, целую горсть сушеных цветочных лепестков, бросил их в воду. Размешав все это, он протянул мне чашку:
— Пей!
Я одним глотком осушила чашку, проглотив целый комок травы, и поняла, что не могу дышать: лепестки, мгновенно разбухнув в воде, перекрыли мне горло. Но, тем не менее, я не чувствовала удушья. Вместо этого на меня напала непонятная слабость, и я без сил рухнула на лежанку, и при этом хорошо слышала то, что говорит мне старик:
— Постарайся догнать его до того, как он успеет перейти реку, и сделай все, чтоб он развернулся и пошел назад. И запомни: если только он войдет в воду, то его уже не вернуть. Но даже не это самое страшное: смерть не любит выпускать тех, кто к ней идет… И ты там можешь остаться…
Отшельник стал что-то говорить, читать то ли молитвы, то ли заклинания, но я их уже не слышала, лишь поняла, что проваливаюсь в темную и страшную яму, из которой вряд ли можно вырваться…
Очнулась я в незнакомом месте. Не знаю, как правильно можно описать его. Серое небо, серая равнина, но не гладкая, а словно покрытая кочками, и над всем этим сплошной пеленой лежало что-то, напоминающее то ли на серый снег, то ли на серый пепел. Однако, когда я шла по этому серому пеплу, на нем не оставалось никаких следов. Странно и неприятно… Даже воздух вокруг, казалось, имел серый цвет. Солнца на небе не было, но, тем не менее, казалось, что здесь все отбрасывает тени. Так значит это и есть он, тот самый мир теней, куда мы все уходим? Или это еще не он? И стояла тут тишина, которую можно назвать одним только словом — мертвая…
Вокруг пусто, лишь кое-где маячат тени людей, и все они идут в одну и ту же сторону, и я отчего-то понимаю, что там, куда они все направляются, находится река… Где же Кисс?
А, вот он, тот парень, с которым я успела сродниться. Сейчас он был одним из тех людей, что покорно и молчаливо направляются к реке… Со всех ног кинулась вслед за ним, и, хотя я неслась со всех ног, а он шел спокойно, равномерно переставляя ноги, все одно — расстояние меж нами никак не сокращалось. Я побежала еще быстрей, но все никак не могла его догнать… Да что же это такое?! Припустила еще быстрей, не обращая внимания на то, что творится по сторонам…