Пленники темной воды
Шрифт:
— Да нет, отчего же, — после некоторого раздумья сказал Дмитрий. — Попытаюсь… Ну скажем… Один из вариантов такой. Создать панику. Спровоцировать загрузку одного из паромов оружием. И затем передать информацию в полицию нейтрального транзитного государства. Скажем, Швеции. И тогда…
«Мы в полном дерьме» мысленно закончил за него Вильяр.
— 30 —
19 сентября, 1994, понедельник, 18.55, Москва
— Чего кукситься?
Муха — осенняя, вялая, медлительная. Она ползала по стеклу. Вверх, вниз. И снова вверх. Потом замерла. Потёрла лапки и Гроднянскому показалось отчего-то, что потёрла она их со злорадством. И посмотрела на него снисходительно.
«Ну что, попался наконец? А я всё жду, всё жду, когда же тебя за задницу возьмут. Очень уж ты мне надоел!»
В квартире их трое. Один высокий, темноволосый. С каменным, застывшим лицом. Этот стоит у входа. Второй среднего роста. Лицо, напротив, довольно подвижное, но какое-то серое… Словно выцветшая бумага. И волосы бесцветные. Залысины на лбу.
Речь у него быстрая, но ровная. Без взлётов и падений. И, видно, очень остроумным себя считает.
Третьего Гроднянский толком и не рассмотрел. Он стоял у окна и (Гроднянский это затылком чуял) отслеживал каждое движение. Этот третий, вроде, с какой-то квадратной физиономией. Мощная челюсть. Глаза маленькие, но цепкие.
Больше не разглядеть.
Поворачиваться к окну и тем более подходить к нему Гроднянскому не хотелось. Он понимал, насколько это сейчас опасно.
Когда он вернулся домой после работы, эти трое его уже поджидали.
Возможно, трое их только в квартире. Где-нибудь на лестнице, в соседней квартире или возле подъезда наверняка ещё несколько мордоворотов дежурит.
Гроднянский сразу понял — бежать бесполезно. Эти не дадут.
Они действовали быстро и профессионально.
Видно, тренированные ребята.
Едва он открыл дверь и переступил порог — темноволосый тут втянул его и быстро обыскал, вывернув все карманы и тщательно прощупав одежду.
Все вещи из карманов (включая портмоне, ключи от машины и записную книжку) от побросал в заранее подготовленный пластиковый пакет.
Потом завёл Гроднянского в комнату и толкнул в кресло.
Пакет передал бесцветному.
И встал у двери в квартиру.
— Где ж вы, Виктор Петрович, на выходных пропадали? — вкрадчиво спросил бесцветный.
— Жену отвозил, — пробормотал в ответ Гроднянский, судорожно пытаясь вычислить хоть какой-нибудь путь к спасению в сложившейся ситуации. — В пансионат…
Он уже понял, зачем пожаловали эти гости. И ещё понял то, что долгих разговоров с ним никто вести не будет.
Всё, что им нужно — они знают и так. Разве что потребуются им какие-нибудь детали. Например, точные даты переводов или резервные счета (если они не всё ещё вычислили). И, пожалуй, его чистосердечное признание.
Под запись.
А потом… Лучше не думать! Лучше придумать, как отсюда выбраться.
— Кто мы, знаете? — спросил бесцветный.
Гроднянский кивнул.
— И не спрашиваете, как мы сюда попали?
— А чего спрашивать? И так ясно, что через дверь, — Гроднянский решил в дипломатию не играть.
Не та публика.
— Не в первый раз, небось.
— Да уж, — усмехнулся бесцветный. — А это правильно сделали, что жену отвёзли. Отдохнуть не мешает. Хорошо в пансионате?
И бросил на журнальный столик толстую папку, плотно набитую документами.
— Хорошо, — прошептал Гроднянский, не отводя глаз от папки.
— Видите, — сказал бесцветный. — Насобирали. А вот теперь думаем — в капусте вас засолить или формалином залить да в кунсткамере выставить? В назидание остальным хитрожопым? Чего молчим, Счетовод?
Гроднянский вздрогнул и втянул голову в плечи.
«Искалечат» с тоскою подумал он. «Или вообще на куски порежут. Господи, как же выбраться отсюда?»
— Записей, смотрю, за последние два дня у вас не прибавилось, — сказал бесцветный, перелистывая извлечённую из пакета записную книжку. — Что, с Завхозом связь потеряли? Не соскучились по нему?
Гроднянский не ответил.
«Всё, крышка!» с тоской подумал он. «Особенно, если Симаков уже сбежал. А он может!»
— Ладно, — сказал бесцветный, бросая книжку обратно в пакет. — Потом почитаем, на досуге. Тем более, что живое общение приятней. Так я вот тоже думал, как бы вам, уважаемый, ловчее башку открутить. А потом подумал: «К чему это всё?» Надо просто придти к человеку в гости и поговорить. Просто, открыто, по-дружески. Мы же в одной команде, Счетовод. Чего нам прятаться? Так ведь?
Гроднянский застыл, скованный страхом, охватившим его тело ледяными обручами. И чем спокойней и размеренней говорил бесцветным, тем сильнее становился этот парализующий страх и тем ближе подступало мертвящее душу отчаяние.
«Конец… конец…»
— Вот я и пришёл, — продолжал бесцветный. — Поговорить. А чтобы настрой на разговор получился…
И он кивнул квадратному, что стоял у окна.
Тот сходу, не замахиваясь, ударил Гроднянского по затылку.
Гроднянский слетел с кресла и упал на четвереньки.
И заплакал, чувствуя, что не сдержать ему уже мелкую, лихорадочную дрожь в ватном от страха теле.
— Зачем так? — всхлипнув, спросил Гроднянский. — За что?
— Не привык к подобному обращению, — прокомментировал бесцветный. — Ладно, садись на место.
Гроднянский, опасливо покосившись на квадратного, поднялся и сел в кресло.
Вынул носовой платок и вытер слёзы, что всё продолжали катиться из глаз.
— Я же и так расскажу, — умоляющим голосом обратился он к бесцветному. — Я же понимаю, что там в папке… Я всё разъясню!