Пленники Зоны. Сталкеры навсегда
Шрифт:
– Зачет, боец. Все, бегом, кролики, – Никита быстро, насколько позволял вес снаряги, вскочил и жестами стал подгонять людей, – Холод, паси Ограду. Не дай бог кому-то там высунуться с оптикой.
– Есть, командир.
Ретировались с болотца быстро и тихо, углубившись в местную «зеленку». Дальше повел Корсар. Баллон взвалил на плечо пулемет, придерживая его здоровой рукой, а раненую пристроил на перевязь. Подпола полувели, полунесли Пыть-Ях и Орк.
Преследования не наблюдалось, но группа не мешкала.
Медленно светало. Крупные кусачие
Пятиминутку устроили далеко от АЭС, на выходе из «зеленки», но не по своей прихоти.
Корсар подал знак «к бою», при этом припав на одно колено и вскинув автомат с подствольником. Группа тотчас ощерилась стволами в разные стороны, чему довольно улыбнулся Истребитель.
Вопросов никто не задавал, хотя кусты сбоку от ГОНа трещали нещадно.
– Кабаны, – сделал вывод сталкер, – Ник, огонь только в случае нападения. Своим всем передай, пусть не дергаются.
– Лады, Корсар, поохотимся.
– Да не нужна нам эта охота. Не одни мы здесь!
– Не понял!?
– Вон по ходу маршрута, на двенадцать гости нежданные намечаются. А здесь на девять часов кабаняры сретенские. Тараны, а не секачи.
– Вот засада, – Никита заводил автоматом по секторам и напрягся. – Что делаем, Корсар?
Из кустов, громко шелестя подгнившей палой листвой, показалась морда зверя с желтыми кривыми клыками. Шерсть вздыбилась, улеглась, снова встала колом. Никита готов был влепить в эти злые голодные глаза половину обоймы, но Корсар тихо произнес:
– Спокойно! Всем опустить оружие. Они чуют опасность и страх. Улыбайтесь.
– Да как же…
– Улыбайтесь. Стволы вниз.
С трудом подавив желание стрелять, все опустили стволы, но успокоиться не удалось. Бледные лица, испуганные шептания, вытаращенные глаза, дрожащие руки.
– Иди. Иди, куда шел, кабанчик! – вдруг громко, но спокойно промолвил сталкер.
И кабан неожиданно вздрогнул, хрюкнул, развернулся и исчез в зарослях, присоединяясь к остальным сородичам метрах в десяти от группы спецназа. Треск веток и шелест листьев сошли на нет. Звери ушли.
– Ох, ни фига себе! Ты дрессировщиком, что ли, раньше работал? – спросил сталкера удивленный Никита.
– Нет, разведка, кем только не был, но не дрессировщиком. Это артефакты наши с тобой. «Янтари». Они похлеще «сердца» действуют на живность. Только «сердце» просто тупо пугает и гонит прочь, а «янтарек» шепчет на подсознательном уровне типа «все хорошо, спокойно, тихо».
– Ты сейчас серьезно?
Корсар улыбнулся, взглянул на разведчика и подмигнул:
– А то. Ясен перец, дружище! А теперь давай займемся угрозой с фронта. Там что-то странное и непонятное. В сумерках не разгляжу. Хотя, может, и хорошо – нас пока тоже не видно. Всем тишина. Ждем.
– Бойцы, замерли все. Передать по цепи.
Прошло минуть пять. Ветерок гулял в кронах отдельных деревьев, шевелил кусты, шуршал листьями. Мгла в лесу позволяла видеть только ближайшие силуэты, метрах в трех-пяти. Туман и сумерки в поле перед опушкой «зеленки» были не столь густыми, как вокруг отряда, но и не спешили рассеиваться.
«Как Корсар так хорошо видит? Чутье, что ли, в этой Зоне выработалось за многие годы?!» – недоумевал Никита, всматриваясь в темень.
– Холод, что у тебя там?
– Дык, чисто пока, ни черта не вижу. Какого я тут в кустах с оптикой сижу? Я ж вроде как в авангарде должен, – отозвался Ден по смарт-связи РЗК.
– Вот и дуй сюда.
Снайпер-разведчик появился возле командира через минуту.
– Авангард твой в Зоне пока отменяется. Это не горы там, в Чечне. Здесь Корсар рулит группой. Иначе залезешь в первую же хренотень!
– Обижаешь, Никит.
– Ни хрена. Все. Но и в тылу тоже не фиг делать. За Корсаром теперь будешь идти. Я в свободном. Так, а теперь давай смотри вон туда, анализируй, говори, чего надумаешь, – Никита показал рукой в сторону далеких черных силуэтов в поле.
– Блин, «Панорама» мешает. Ща, командир, разберемся…
Холод припал к оптике СВД, выбирая удобную позу и ракурс. Весь сжался, слился с винтовкой и в своем оранжевом РЗК стал похож на тюк надувного плота МЧС, приготовленного к спуску на воду.
«Хороший парень, надежный, свой в доску. Только борзый сильно и гонористый. Спесь сбить пацанскую эту, так цены не будет воину! Женить вон на Фифе, хоть бобылем больше не будет таскаться в рейды», – подумал Никита, глядя на спину друга.
– Слышь, Ден, может тебе приземлиться пора?
– Не понял, Ник?! – тот продолжал сквозь прицел разглядывать местность.
– Ну, жениться, что ли. Шашни бросать да серьезной романтикой заняться.
– Чего-о? – Ден оторвался от оптики, с недоумением зыркнул на командира. – Ты серьезно?
– Ясен перец, не шучу. Ты сектор давай бди, тебе уши на что?!
– Никит, как-то не к месту щас ты про воспитание мое, совесть и личную жизнь, – Ден снова припал к прицелу, – нашел время ликбез проводить.
Анжела хихикнула, слушая со всеми остальными беседу двух товарищей по общей связи переговорных устройств «Панорам». Тротил улыбнулся. Никита вздернул брови, слегка пнул стопу Холода:
– Слышь, ты, совестливый мой, а у нас вообще время когда-нибудь есть на это? Тебе все не время и не место, а так и ходишь в женихах-холостяках. Ты мужик или нет? Все летаешь где-то в облаках. Девок портишь зазря в бестолковых увольнительных. Тебе тридцатник скоро, а все семьей не обзаведешься.
– Да уже сорок вот-вот вдарит, – съязвил Ден, – если по нынешнему летоисчислению брать.
– Не напоминай мне про это! – Никита тяжело вздохнул. Его сразу потянуло вынуть из-под тельняшки и сжать в кулаке крестик, висящий на одной цепочке с личным жетоном, но мешал РЗК. Он обернулся к Семакову: