Пленники Зоны. Сталкеры навсегда
Шрифт:
«Бастион», потерявший когда-то важный элемент изделия, необходимый для обнаружения и определения установки в чреве НИИ Туманска, прилагал все усилия для ускорения поиска. Нужно было найти либо саму пушку, либо этот злополучный красно-синий магнит для ее поиска. Который после долгого и замысловатого путешествия в итоге оказался в рюкзаке Истребителя, никак не проявляя своих свойств и не притягиваясь ни к оружию спецназовца, ни к другим металлическим деталям его снаряжения.
«Бастион» в сложившейся ситуации смог выполнить только программу-минимум. Выставить заслон в институте, выделить
Им частично удалось претворить в жизнь свой рисковый и уже, видимо, последний вариант. Теперь, благодаря той сложной цепочке событий и людей: Егерь – его сын – Истребитель – Егерь – снова Истребитель, магнит плыл в руки «Бастиона», покоясь в рюкзаке Никиты Топоркова.
Прямиком в руки всесильного военно-научного синдиката!
День двадцать восьмого апреля мало отличался от дня битвы под Прохоровкой или даты взятия Бастилии. Но этот день явился грандиозным и памятным для всей Зоны, осев долгими и шумными отголосками далеко за ее пределами. Никогда прежде за три десятилетия ее существования и четыре Вспышки Зона не видела такой широкомасштабной боевой операции, военного сражения, битвы с привлечением представителей почти всех группировок и стрелкового оружия различных типов и моделей. И только туманное утро этого весеннего дня прошло почти тихо. Но не для всех!
Полтора проснулись в это утро первыми, занялись завтраком и решили обследовать подвалы техникума, где раньше завхозы таких учреждений обычно держали склады полезной утвари, стройматериалов и инструментов. Все остальное в здании уже было исследовано и теперь грудой возвышалось в углу за матрасами: артефакты, ценности, материалы, документы и прочие вещи, которые в любом баре Зоны или у ученых можно было хорошо продать или проиграть в карты и нарды.
– Как вы это все потащите? – спросонья спросила Герда, заметив, как Вовка копается в куче хабара.
– Зачем же все? Часть оставим тут, спрячем. Другую где-нибудь недалече засекретим, схрон сбацаем. Чё-то возьмем с собой, – пояснил пацан, – нам ведь вашу установку не тащить. Грузчиками не нанимались.
– Ишь ты-ы! Мелкий еще так со взрослыми разговаривать, – постаралась поставить на место паренька Герда, и тон, и смысл ответа которого ей не понравился.
– Ой, да-а… Ты мне, чай, не мамка! А я тебе не сынок. И не училка, чтоб морали тут читать.
– Вовка, – отец хмуро глянул на пацана, – сходи, проверь сигналки.
– Бать, чё их проверять? Они бы сработали, если чё.
– Иди, глянь. Я их так сниму, срежу, что не услышите никто.
– Понял. Ладушки.
– И глянь-ка там, чего на улице творится. А то что-то тишина странная. Ишь, все как молоком затянуло, будто Мгла опять притопала.
Вовка взял арбалет и ушел, переступая через ноги спящего Кота и вещи Романа. Эти еще спали. Может, делали вид, что спали.
– Что не так? – Тагил увидел ехидный взгляд женщины.
– Тишина. А ты пророчил вчера-сегодня апофеоз всего. Прям салюты и последний день Помпеи. И? Где, что?
– Ох, бабы, бабы! Никакого терпения. Скоро все начнется. Знак нужен. Указка. Я бы точнее предсказал тогда, – сталкер улыбнулся и перестал ковыряться в своей снаряге, – где каша, где оладьи или омлет?
– Да пошел ты, – хмыкнула Герда и взяла КПК, – кухарку нашел.
– Мда-а, есть женщины в наших селениях! – пошутил Тагил и достал пакетики чая, складной стакан, кусок рафинада с кулак и пару охотничьих колбасок. – Дрыхни тогда, а я с Вовкой по чаю вдарю.
– Э-э, сталкер, пошутила я. Мне сообрази тоже чаек. А лучше кофе. С корицей. По-венски. И кусочек сыра.
– И мне, – поднял руку Кот, не открывая глаз.
– Ну, вы ваще-е оборзели, «туристы»! – осклабился сталкер. – А зубы вам не почистить? Ладно, давайте кружки и один паек. Воду и чай беру на себя.
– Вау-у, мужчинка!
– Гут.
Все потянулись к своим рюкзакам. Зашевелился Роман. Тагил пошуршал с жестяной горелкой и сухим спиртом, налил из бутыли в кружку Кота воды, поставил греть. Занялся завтраком.
Притопал Вовка, напевая «опа кана стар». Плюхнулся, потянул носом:
– М-м, вкусно. Скоро уже жрать будем?
– А руки помыл? – съязвила блондинка.
– Ты о чем, тетя? Мы, кажись, в Зоне.
– Да расслабься ты. По мне хоть с пола подбирай.
– Пипец, юмористка.
– Уймитесь там. Ишь, растявкались, елки-палки, лес густой! – цыкнул Тагил и взглянул на сына. – И? Ты чего там высмотрел?
– Да так, – Вовка встал, обошел тела Романа и уже проснувшегося Кота, сложил подсумок возле стенного шкафа, полез за арбалетом, чтоб положить его на пол, – тишина, покой, туманище. Проволока, правда, обрезана была, видно…
– Что? – Тагил тревожно взглянул на парнишку, оторвавшись от суеты. – Как обрезана? Отпала? Или…
Герда недоуменно посмотрела на сталкера, затем на его сына и вмиг поняла их озабоченность. Тагил рефлексорно потянулся к автомату, но в этот момент вторая дверь в кабинет с грохотом растворилась, бренча по полу выбитым замком и щеколдой, а вошедший в помещение здоровяк с АКМ-74 наперевес громким басом заявил:
– Всем лежать, суки! Иначе решето, ёптя.
Это был Скандинав. И он нашел того, кого так долго жаждал увидеть!
Один из анархистов от скуки выстрелил в болтавшегося на проводах мимикрима. Винтовка с самодельным глушителем негромко тюкнула, но в тумане ее лязг разнесся таким эхом, что все встрепенулись и напряглись. Мимикрим шелохнулся и долго качался маятником, вызывая нехорошие чувства у бойцов.
– Шишка, твою мать, – цыкнул на стрелявшего Фига, – какого хера ты палишь, чудило?
– Так, проверить винтарь и оптику, – смущенно промямлил тот.
– Какую, в жопу, оптику? Туманище такой, а он оптику. Еще раз попробуешь чё-нибудь проверить, я тебе твой глушак в зад засуну. Испытатель, едрить тебя в печень!