Пленных не брать
Шрифт:
Судя по тому, как недовольно посмотрел на него Рыжий, ответ ему пришелся не по душе. Да и Трубникову скорее всего эта должность не светит, он человек честный и прямой, а такие уже давно вышли из моды.
— Ну что ж, — после небольших раздумий сказал Рыжий. — Имеется про запас еще один неплохой вариант. Мы окажем вам некоторую… помощь, что позволит вам превратить фонд в мощный исследовательский центр. Выделим необходимые средства, подыщем новое, более просторное помещение. И еще… Мы готовы уже сейчас перевести на счета вашего фонда или на ваш личный счет, как вам будет удобнее, некую сумму за те услуги, что были оказаны вашей организацией президенту во время избирательной кампании. Могу сразу сказать, что вознаграждение будет щедрым.
— Заманчивое
На тонких губах Рыжего зазмеилась улыбка и тут же пропала.
— Это даже легче, чем вы думаете, генерал. На днях я организую вам встречу с президентом. В разговоре с ним вы должны дезавуировать собственную точку зрения по вопросам экономической безопасности, а также подвергнуть сомнению достоверность сведений и выкладок, содержащихся в переданных вами президенту досье. Я ясно излагаю свои мысли, Сергей Алексеевич? Важно, чтобы мы правильно поняли друг друга.
— Речь идет о запретительных списках, — уточнил Буртин, до этой реплики участия в разговоре не принимавший.
— А если конкретно, то о двух из них, проходящих под номерами 1 и 2, — продолжил Рыжий. — Вы человек умный и образованный, придумаете что-нибудь. Можете сказать, например, что в расчеты ваших сотрудников вкрались досадные просчеты или что исследования проводились по несовершенным методикам… Можете также отметить в разговоре, что вам не удалось точно взвесить экономические и политические последствия предлагаемых вами радикальных решений. Впрочем, не мне вас учить, вы ведь не только разведчик, но еще и дипломат, так что найти нужные слова вам не составит труда. Уверен, что, если вы признаете свою позицию ошибочной, президент отнесется к этому с пониманием. В конце концов, мы живые люди, ошибиться может каждый, главное — не упорствовать в своих заблуждениях. Не так ли, Сергей Алексеевич? Вот и Юрий Михайлович придерживается такого же мнения.
Буртин неопределенно покивал головой, так что невозможно было точно определить, что у него в действительности на уме.
— Как видите, я был с вами предельно откровенен, генерал. Надеюсь, вы ответите взаимностью. Итак, каково будет ваше окончательное решение?
Закон, регламентирующий процесс приватизации госсобственности, был принят Верховным Советом РФ в 1991 году. В качестве дополнения к нему фигурировали четыре запретительно-разрешительных списка. Закон был далек от совершенства, в нем оказалось множество лазеек для пересмотра запретительных списков, то есть списков отраслей и предприятий, не подлежащих ни в коем случае приватизации и передаче в частные руки. Несовершенство законодательной базы позволило правительству и Госкомимуществу составить параллельные списки, так называемые списки исключений из правил. Важнейшими из них являлись списки № 1 и № 2, поскольку речь в них шла о стратегических отраслях и крупнейших предприятиях. По списку № 1 исключение из общего правила допускалось лишь в редчайших случаях, с разрешения правительства, после детального рассмотрения всех аспектов сделки, а также ее последствий для экономики страны. Список № 2 — приватизация объекта запрещена, но правительство может ее разрешить, причем без таких строгих ограничений, как в первом случае. В остальных случаях решение может быть принято Госкомимуществом без согласования с правительством. То, как в дальнейшем развивались события, подтверждало слухи о массовых злоупотреблениях, имевших место в ходе приватизации. При помощи различных хитроумных уловок, а также пользуясь несовершенством закона и абсолютной бесконтрольностью, чиновникам правительства и ГКИ удалось передать за бесценок в частные руки — надо полагать, не бескорыстно — множество стратегически важных для России предприятий, таких, как Норильский никелевый комбинат, «ЛУКойл», Красноярский
— И во сколько вы меня оцениваете, господин искуситель? — негромко спросил Щербаков.
Рыжий сделал удивленное лицо.
— Зачем же так в лоб, Сергей Алексеевич? Это недипломатично… Поймите же вы, упрямый человек, что колесо истории еще никому не удавалось повернуть вспять. Я готов признать, что были ошибки, да, имели место безобразия и чиновничий беспредел, но что сейчас об этом говорить? Закон обратной силы не имеет, хоть это вы, надеюсь, понимаете? Худо-бедно, но приватизация практически завершена, экономика перестроена на новый лад, а ошибки, во всяком случае, самые вопиющие, мы постараемся исправить. Только не нужно вставлять нам палки в колеса, хорошо? Что касается вознаграждения… Можете не сомневаться, мы сумеем по достоинству оценить вашу услугу.
Щербаков смотрел на него тяжелым взглядом, на скулах круглились тугие желваки. Когда Рыжий бросил на него вопросительный взгляд, генерал очень медленно, четко выговаривая каждое слово, сказал:
— Можете оставить эти тридцать сребреников себе.
Рыжий в ярости скрипнул зубами, маска дружелюбия исчезла, лицо мгновенно покрылось бурыми пятнами.
— Вы только что совершили большую ошибку, генерал, — звенящим шепотом произнес он. — Не хочу вам угрожать…
Он не закончил фразу, но этого и не требовалось, по сути, предупреждение уже прозвучало.
— Юрий Михалыч, — обернулся он к побледневшему Буртину, — вы свидетель: я предлагал компромиссное решение проблемы, но противная сторона решить дело миром не желает. Теперь ваша очередь. Объясните господину Щербакову, что его ожидает в случае отказа. Даю вам на размышление двое суток, генерал. Если я не получу за это время положительного ответа, можете готовить себя к неприятностям.
Он еще раз с неприязнью посмотрел на Щербакова и оскалил зубы в хищной ухмылке.
— Да, едва не забыл сказать о самом важном. Сергей Алексеевич, президент просил вам передать, что он более не нуждается в ваших услугах советника.
Глава 15
Когда Рыжий скрылся в конце аллеи, Щербаков не удержался и в сердцах выругался:
— Сукин сын! Вы только посмотрите, какой спектакль разыграл! Следует признать, что в нем умер незаурядный актер.
Он кивком пригласил Буртина присесть на скамейку.
— Надо же, какую базу подвел… По всему выходит, что я злостный вредитель, эдакий ретроград, беспощадно вытаптывающий ростки нового и стремящийся во что бы то ни стало повернуть историю вспять… Обратите внимание, Юрий Михалыч, какой напор, просто ураган в двенадцать баллов, какая безграничная уверенность в собственной правоте и непогрешимости!
Щербаков невесело покачал головой.
— Мне даже как-то неловко было отказать такому человеку. Да и человек ли он? Сущий ангел во плоти, не то что мы с вами, простые смертные…
Буртин не удержался и тяжело вздохнул.
— Нехороший у нас получился разговор. Зря вы с ним так, Сергей Алексеич. Он человек злопамятный, своих обид никому не прощает…
— Я тоже своих обид не прощаю, — сухо заметил Щербаков. — Впрочем, оставим разговор на эту тему. Скажите, это он упросил вас организовать встречу?
Буртин молча кивнул.
— Это меняет дело, — не скрывая удовлетворения, сказал Щербаков. — Следовательно, сам он не считает свои позиции такими уж неприступными.
— Не нужно его недооценивать, генерал. Он сейчас в большой силе.
— Скажите уж лучше, в большом фаворе. Юрий Михалыч, если вы собираетесь заняться уговорами, то не тратьте понапрасну слов. Лучше скажите, почему Урванцеву позволено так своевольничать? И с какой стати ему даны столь широкие полномочия, что он даже не подчиняется своему непосредственному начальнику, директору ФСБ?