Пленных не брать
Шрифт:
Брэдли кивком поздоровался с Пробертом, затем с мрачноватой улыбкой посмотрел на шефа:
— Пол, такое впечатление, что не один я страдаю сегодня от головной боли.
Хадсон оторвал лоб от холодного оконного стекла, грузно повернулся. Взгляд у него был задумчивый, как будто он решал про себя какую-то неотложную задачу.
— Если у меня от чего-то и болит голова, Брэдли, то от таких типов, как ты.
Журналист пожал плечами и вопросительно посмотрел на Проберта:
— А ты что скажешь, Алекс? Что это вы такие надутые? Плохие известия?
— Новости есть
— Через неделю меня здесь уже не будет, — фыркнул Брэдли. — Еще новости?
Хадсон отлепился от подоконника и направился к столу. Открыл верхний ящик, достал сигареты и зажигалку. Он был заядлым курильщиком, но время от времени предпринимал безуспешные попытки покончить с пагубной страстью. В конце июня шеф во всеуслышание заявил, что решительно и навсегда завяжет с курением, если 3 июля на выборах победит Ельцин. Демократия в России победила, но очередная кампания Хадсона, похоже, провалилась, как и все предыдущие. И виной тому, несомненно, дурные вести.
Хадсон глубоко затянулся и пустил струю дыма в потолок.
— Сегодня утром я разговаривал по телефону с Платтом.
Дэвид Платт возглавлял отдел политики и международных связей. Он же по линии руководства курировал московскую редакцию газеты.
— Что-нибудь не так с моим интервью?
В четверг Брэдли удалось взять небольшое интервью у русского премьера. На первый взгляд ничего нового тот не сказал, но Брэдли давно уже научился искусству читать между строк, поэтому он, кроме интервью, тиснул еще и свой развернутый комментарий. Премьер в эти дни упорно отмалчивался и на приставания журналистов отвечал стандартной фразой: «Давайте дождемся результатов выборов». Единственным репортером, кому удалось слегка «выпотрошить» премьера, оказался Брэдли. Коллеги из других изданий, естественно, позеленели от зависти. Напечатано оно было два дня назад, в номере за субботу.
— Нет, с этим все в порядке, — наконец выдавил из себя Хадсон. — Боссы довольны твоей работой. За серию материалов, посвященных выборам, получишь бонус, правда, сумму Платт мне не назвал.
— С меня выпивка. Но я что-то не вижу по вашим лицам, чтобы вы обрадовались успеху коллеги.
Хадсон отвернул голову в сторону, затем поскреб указательным пальцем за ухом.
— Платт сообщил мне, что руководство положительно решило вопрос с твоим отпуском. Начиная с двадцатого июля можешь быть свободен.
— Дэвид звонил мне в пятницу, так что я в курсе.
— Не перебивай меня, — недовольным тоном проворчал Хадсон. — В августе тебе придется на несколько дней вернуться в Россию.
Брэдли бросил на него недоумевающий взгляд:
— А это еще зачем?
— Не прикидывайся простаком, — поморщился шеф бюро. — Ты что, забыл? 9 августа церемония инаугурации. Напишешь по этому поводу несколько строчек и опять свободен. Руководство, очевидно, думает, что без тебя мы с этим делом никак не управимся.
— Что еще? — сухо поинтересовался Брэдли.
— Вернешься из отпуска в Москву десятого сентября. И сразу же
— А тебя куда, Пол? В отпуск? Хотя нет, ты же недавно отдыхал…
— Куда, куда… На свалку, — мрачно пошутил Хадсон, гася окурок о край пепельницы. — Платт выдал мне открытым текстом: спасибо, старина Пол, ты хорошо служил, но пора уступать дорогу молодым. А мне предложили до пенсии поработать в архиве. Выделят какой-нибудь скромный кабинетик, смахивающий на эту собачью конуру, в которой мы с вами сейчас находимся, и буду я там до глубокой старости штаны протирать и бумажки перекладывать.
Брэдли не выдержал и громко расхохотался:
— Так вот в чем, оказывается, дело…
Он присел на краешек стола и сверху вниз посмотрел на Проберта:
— Алекс, ну хоть ты-то понимаешь, что я здесь абсолютно ни при чем? Неужели я похож на интригана и карьериста?
Тот лишь передернул плечами. Брэдли прекрасно понимал причину беспокойства своего шефа. Если Хадсона переведут в Вашингтон, он здорово потеряет в зарплате. А ему еще два года доплачивать за университетское образование своего младшего сына. Перо у Хадсона уже давно притупилось, исписался старина Пол, это только так кажется, что журналистский век долог.
Брэдли невольно вздохнул.
— Пол, мы уже тысячу раз беседовали на эту тему. Пойми, не хочу я в начальники, мне это не нужно. Да и в материальном плане новое назначение мне ничего не даст, скорее наоборот. Нет уж, пусть лучше все остается как есть. Вы продолжайте руководить, благо это у вас неплохо получается, а я буду статейки пописывать. С Платтом я сам поговорю, Пол, так что тебе не о чем беспокоиться.
На лице Хадсона появилась дружелюбная улыбка, да и сам он как-то сразу расслабился.
— Майкл, ты выглядишь ужасно. Пиво в холодильнике.
— Ну… Даже не знаю, — нерешительно протянул Брэдли. — Вообще-то я тороплюсь, нужно собрать Кэтрин в дорогу.
Хадсон сам достал пиво, сдернул «козырек» и вручил банку журналисту. С первым же глотком в голову пришла мысль, что с утра он выбрал неверный способ лечения. Следовало сразу начать с пива.
— Материал готов?
Брэдли одним махом влил в себя пиво, затем прицелился и метнул пустую банку в мусорную корзину. К удивлению присутствующих, бросок оказался метким.
— Конечно. С минуты на минуту Сюзэн положит его тебе на стол. Пол, я могу быть свободен?
Хадсон остановил его решительным жестом:
— Удели нам еще немного времени, Майкл. До меня дошли слухи, что ты в последнее время усердно роешься в грязном белье русских спецслужб. Это правда?
Брэдли нахмурил брови:
— Откуда у тебя эти сведения?
Хадсон сделал неопределенный жест рукой. Брэдли понял, что шеф решил уйти от прямого ответа.
— Думаешь, у одного тебя есть источники среди русских? Я давно заметил, Майкл, что азарт у тебя в крови. Некоторые твои трюки я считаю рискованными, но до поры готов смотреть на все эти вещи сквозь пальцы. Ты толковый работник, спору нет. Но знаешь, что мне в тебе не нравится, дружище? Ты готов ради ценной информации на все, даже пойти на сделку с самим дьяволом.