Плерома
Шрифт:
– Ладно, сынок, а теперь я тебе сообщу то, ради чего тебя позвал сюда так раненько. И тебе многое станет понятно, в частности мои выкрутасы, во время визита твоей, так сказать, подопечной.
Откуда-то снаружи донесся неопределенный, но явно незапланированный шум. Александр Александрович недовольно оглянулся, наклонился вперед и быстро проговорил:
– Матвей этот, Иваныч бесился не просто так. У него есть на то основания.
Вадим наклонился к отцу, почувствовав, что сейчас произойдет что-то важное.
Александр Александрович длинно
– Вообще-то, я давал слово, что не заикнусь об этом. И даже не слово давал, а обязательство подписывал. Не хотел подписывать, но пришлось. Собаки! Якобы такой есть закон. Но современные законы – это гомерическая дичь. На мой взгляд, в них нет никакого смысла. Наверно, меня накажут. Не знаю как, но немного неприятно об этом думать. Я сам себя уже наказал, и предостаточно, так что чего уж мне бояться, правильно?
Да, папа волнуется, и решиться ему трудно.
– Если не хочешь, не говори.
Александр Александрович допил стакан.
– Нет уж, раз задумал…
И тут снаружи донесся угрожающе знакомый голос, Усиленный внезапностью своего появления:
– Где он?!
Александр Александрович быстро оглянулся, прищурился на один глаз и быстро-быстро заговорил:
– Он ведь, он ведь, ты понимаешь…
– Где он?!
Казалось, что какой-то гигант бродит по двору между домом и деревьями, потому что голос доносится вроде как сверху. Потом показалось, что он схватил дом за плечи и трясет; было слышно, как из окон второго этажа сыплются крики Маринки, матери, возмущенных соседей.
Александр Александрович вскочил и выглянул из дверей «гаража». И этим, судя по всему, выдал явку. Вадим услышал, как от общего шума отделилась колоннада шагов и начала стремительно приближаться к убежищу Александра Александровича по протоптанной дорожке.
Александр Александрович медленно вернулся на свое место, на губах его играла обреченная улыбка. Не успел.
В дверях «гаража» появилась фигура Матвея Ивановича, стало почти темно. Боря бурное дыхание, «тесть» крикнул:
– Где она?!
Сбежала! Куда?! С кем?! Когда Матвей Иванович обнаружил, что дочери его нет дома, и ни на какие вызовы она не откликается, то сразу решил, что она у «жениха». Негодяй ее выманил, завлек, принудил. А может, даже оглушил и выкрал. Ему же только и надо, что «отчитаться» перед Лазаретом.
– Я пришел, чтобы тебя убить, – честно признался Матвей Иванович, крутя в ладонях граненый стакан с бимбером.
– Убить? – весело поинтересовался Александр Александрович.
– Да…
В «гараже» постепенно собирались встрепанные родственники: мама, Марина, рыжий ее муж. Чем больше отец исчезнувшей дочери убеждался, что ошибся в подозрении, тем растеряннее он становился.
– Да ты выпей, выпей, – советовал ему Александр Александрович, Вадима злила эта отцовская вера во всесилие мутного средства.
– Кто-то вмешался, – сказал негромко рыжий зять, стоявший в дверях
– Кто вмешался?! – взревел Матвей Иванович. Он никому не понравился своим шумным, разбойничьим визитом. Все смотрели на него как на откровенную неприятность, от которой непонятно как избавляться.
Доктор попытался увести ситуацию в сторону от набухающего скандала.
– Мы уже двадцать минут занимаемся не тем, чем должны заниматься. Вадик, позвони Валере, пусть он провентилирует по своим каналам, для него, насколько я понимаю, закрытых линий не бывает.
– Правильно! – Александр Александрович подтащил к себе черный старинный телефонный аппарат с черным резиновым проводом и снял трубку.
– Работает? – недоверчиво спросил доктор.
– У меня все работает.
Набрав номер и послушав трубку, бывший учитель пожал плечами.
– Не отвечает.
– Дайте мне, – потребовал Матвей Иванович, но и у него, у обманутого отца, не получилось, он растерялся. После него звонил рыжий, звонила Маринка. Ничего. Обменялись краткими мнениями. Вывод: Валера слишком крупная фигура, и сейчас, видимо, в такой фазе своего задания, что не может общаться на частные темы.
– Я пойду, – сказал мрачно Матвей Иванович, неприязненно кивнул всем и удалился.
После короткого молчания Вадим сказал:
– А, в самом деле, куда она могла пропасть?
Мать вздохнула, Маринка и рыжий отвели глаза, отец возился с аппаратом.
– Если до конца дня не выяснится, что это какое-то недоразумение, – сказал самый рассудительный из всех, доктор, – обратись в Лазарет. Тут может иметь место какой-то сбой в плане. Пусть помогают.
– Идемте спать, – сказала Марина. – Может, Люба сама еще позвонит.
Когда все удалились, Вадим обернулся к отцу, тот как раз допивал третий стакан самогона. Обнял сына, даже припал к его груди. Продолжать прерванное откровение он явно не собирался.
– Извини. Мне кажется, что прав рыжий. Пусть Лазарет, наконец, включится.
Папа струсил? Решился, а потом все-таки не решился. Да, что же он такое хотел сообщить? Трезвый, он был готов на лихой, противозаконный жест, самогон вернул его в лоно обычной жизни.
– Я согласился с вами встретиться, Вадим…
– Спасибо.
– Но, право, не представляю, чем бы я мог вам помочь, – Иван Антоноич улыбнулся немного виновато, немного снисходительно.
– Но как же?!
– У вас сложилось совершенно неверное представление о той роли, которую Лазарет играет в вашей жизни. Вы привыкли к ощущению, что находитесь под некой опекой. Должен повторить – я не являюсь представителем некой, или какой бы то ни было организации, ведающей судьбами и тайными помыслами воскрешенных. Более того, ни какой такой организации просто нет. По крайней мере, такой, какую вы себе, судя по всему, воображаете.