Плетеная экскурсия
Шрифт:
— Какое противное Имя, — оценил я.
Да и сам нечистик, если это вообще — нечистик, был гадским, противным и вообще. Посреди эльфячьего поселения образовалось бурлящее солёное озеро, попёрдывающее сероводородом и фонящее небывальщиной, как сволочь. Во втором, ельфячьем же, выросла берёзовая роща. Которая на попытки себя извести выдавала ветками люлей совершенно лютых, никого не убив, но понаставив ушастым фингалов и сломав их в разных местах в промышленных масштабах. При этом, изводить эту рощицу вынуждал сам факт её наличия: у всех в поселении появились всякие разные противные болячки: прыщи
Пару энтов, отправленных на борьбу с рощей, берёзки, извиняюсь, оттрахали ветками, имитируя секс. И пустили оттраханных энтов на щепки и компост. Что делало эти дерева крайне сильными нечистиками: энты — это мща, факт.
У гнумов же появились стуки в подземельях, периодически нагревающиеся до нескольких сотен градусов полы шахт. К гнумьему счастью — всегда локализовано, не более десятка квадратных метров. К их же печали и огорчению — по всей шахте, в произвольных местах.
Кроме этого, в шахте начался «срач великий». Не в плане дефекации — гнумы там были не говнюками, питались правильно и вообще. А ссоры, склоки, мордобой и прочие неурядицы. Явно небывальской природы, а в замкнутых пространствах шахт, да и с говнистым (видово) характером гнумов вопрос междоусобных жертв — вопрос времени. Даже то, что ещё резни не учинилось, показатель, что гнумы Хрустальной шахты — на удивление приличные разумные.
И вся эта веселуха — один нечистик. О котором кроме Имени — ни хрена не знают. Пытавшиеся выйти на контакт и понять, хрен ли этому Йыну надо-то — получали средней тяжести побои. Да даже вступали в контакты, но не с нечистиком, а со всякими другими персонажами. И крайне этим контактам не радовались.
— Трикстер, — поставил я мудрый диагноз. — Вот только чертовски сильный. И вряд ли он свои шуточки шутит просто так.
— Угу. От нас и хотят, чтоб мы поняли, а чего ему надо, — согласно помахала ушами Зелёнка. — Так-то и в Хрустальном, и в Светлом с Шишковом…
— Как-как? — ржанул я.
— Ну название по-эльфийски — Нисемород, все Шишково называют, так и переводится, — захихикала Ленка.
— Наполшишечки, куда деваться, — утончённо пошутил я под смех Зелёнки.
— Хи, да. В общем, они готовы переезжать — условия жизни у них последний месяц совсем плохие, им и так селения Конфедерации гуманитарную помощь оказывают. Но пока держатся.
— Что-то особо полезное у них? — уточнил я.
— Ну так, не незаменимое, но в общем — успешные селения. Были, — выдала подруга.
— Да и вообще, бегать от нечистиков — дело не самое правильное, — отметил я. — А у Малахитницы спрашивали? Всё же озеро и шахта — на её территории бузит. А то как-то неохота самому спрашивать.
— Это ты у меня молодец, что неохота, — собственнически покивала зелёная вредина. — Но ничего. «В своём праве» — больше ничего не сказала.
— Значит — «по правде», — задумался я. — А вообще — этот Йын кто таков?
— А непонятно, сама сейчас искать буду, — признала Ленка. — То что смогли найти — от духа трикстера, до второй ипостаси демиурга Мира. Тёмная ипостась, — уточнила она.
— Ну не знаю, по-моему — светлые и весёлые шуточки, — задумался я. — Просто концентрация великовата, а так — самое то.
— Мне тоже смешно, — покивала Зелёнка. — Но ты — злодей.
— А ты — вредина, — покивал я.
— Но меру надо знать, — хором заключила злодейская и вредная чета, хихикая на два голоса.
— Так, ладно, я искать. Но вообще — берёмся? — уточнила Ленка, берясь за маску.
— Вообще — я «за». Интересно, да и нужно, в общем-то.
— Интересно и нужно, я тоже «за», — согласно мотнула ушами Ленка, одевая маску.
2. Ударный лесоповал
После двухчасовых разборов и поиска Зелёнкой всего, что есть, выяснилось, что про этого подлючего сукина Йына ни черта толком не известно. То ли дух, то ли божество. То ли трикстер, то ли Аццкий Сотона. Озеро, например, в легенде фигурировало, точнее, в одной из десятков полностью противоречивых легенд. Якобы этот Йын в этом озере сидит и вылезти ни хрена не может. А само озеро нарыдали вдовы убитых в междоусобице трупов, которых друг с другом стравил этот нечистик.
Далее, роща — тоже фигурировала. Именно берёзовая. Она, видишь ли, священная до дрожи поджилок, в ней Мировое Древо, берёза которое, обитает. И этот Йын рощу эту просто… хранит. И всё. То есть браконьерам, вольным и невольным, мстит с размахом, но не более.
При всём при этом он умудряется: всех нахрен ссорить, распространять болезни и вообще гадить. И, внезапно, живёт под землёй. В восемнадцати домах, со своими дюжиной (или одиннадцатью) дочерьми. Нахрен шесть лишних домов — неизвестно. Но когда Йын топит стальную баню — земля наверху горит. Ну это вроде как в шахте, да. Гигиена в йыньем семействе — на первом месте.
И да, почему дочерей то ли одиннадцать, то ли двенадцать. Одна из них папашкиной волей, согласно легенде, тяготилась и нашла себе специального дурака. Судя по легендарной лёгкости, с которой этот дурак размахивал трёхпудовой киянкой — что-то типа нашего Ивана. И будет очень хорошо, если не он.
В общем, используя данного дурака как эффектор, дочурка папашку оставила в дураках и с дураком свалила. А в процессе дурацкой погони за ними — папашку прикончила. Что ему совершенно не мешает жить и здравствовать даже в легендах, не говоря о фактах.
Далее, есть у этого Йына что-то типа сектантского культа. Хотя от всяких там прочих, этот культ выгодно отличается тем, что это явный, добротный такой троллинг, а не какая-то религия неприличная. Итак, почитают эти йынеанцы своё божество… бытовым хулиганством. Хлопают дверьми, подавая пищу орут «жри быстрее» вместо приятных аппетитов. Мусор выкидывают в неположенном месте. И это, на минуточку, официальный культ у целого народа! В общем, если бы не масштаб, данный тип бы заслужил от меня пожатия его тролльской лапы. Прям образцовый злодей, факт.