Плетеный человек
Шрифт:
И подскакал. Блин блинский, это… звиздец, ещё на подходе оценил я. Чудовища невозможные, здоровенные, над лесом возвышающиеся. Небывальщиной садящие… да просто звиздец как. Драконы там, лешие или джины какие — нервно курят в сторонке. И шарашат, паразиты такие, нескончаемыми… не потоками, аэрозолем фиолетовой и зелёной кислоты. Которая на глазах разъедает лес, снег, землю. Оставляя за троицей что-то вроде асфальтового шоссе. На которое вальяжно въезжает кибитка человека с комплексами.
Это… а хрен знает. Но до меллорна
Так, четыре стрелки есть, рванул я сбоку, выстрелил, ударил тросом… и с матом отпрыгнул. И драпанул, оценивая ущерб.
Кожуру тварей стрелки не взяли, совсем. Просто ударили и ссыпались ломаным чугуном. Трос пробил… и растворился. Как в дурацких фильмах ужасах — ядовая кислота на небывальщине. И ближайшая тварь меня аэрозолем слегка задела. И дыры неприятные, блин!
— Возвращаемся, — недовольно озвучил я, добравшись до байка. — Меня эта тварь, точнее твари…
— Вроде бы одна, но в трёх телах.
— Пофиг, в общем, я от этой кислоты изволю помирать. Быстро. Поехали в штаб, будем думать.
Поехали, но думать не получилось. Твари… Да это были не изменённые животные. Это небывальщина, воплощённая, чтоб её! Пушки, рунные снаряды, открытая ракета — им похрен. Растворяют лес и прут, как танки.
В общем, народ скучнел и смурнел. Даже на мою персону мясника из Мухозасранска перестали злобно зыракть — проняло.
А когда твари ЗАЛИЛИ растопленной почвой срочно выкопанную ямищу — проняло меня.
— Так жить нельзя, — веско высказался я. — С этим что-то надо делать!
— Вы поразительно точно подметили, Кащей, — злобно огрызнулся Матвей. — У этих тварей есть центр, мозг, якорь. За десятками метров плоти и кислоты! Мы не можем до туда добраться! Оружие — не доходит! Никакое! Эфирно — мы им не противники! И что…
— И нечего было так орать, я и в первый раз всё прекрасно услышал, — ехидно заметил я.
— Простите. Но…
— Без “но”. Мне нужно… МНОГО металла, — оскалился я. — Кислотостойкого. В форме… ну, человека, удобнее будет. Много, десятки тонн. И руны от кислоты. Цепочки, мелкие, много, — уточнил я. — Я — попробую, — оскалился я.
— Попробуете “что”?
— Прибить тварей, конечно. Без гарантий. Но шанс — есть.
— Шанс — это хорошо, — пробасил кибергнум.
— Да, шанс — это неплохо. Надо обсудить…
— Надо делать, — отрезал я. — Время, Матвей.
— Да, время. Попробуем.
Засуетились, закопошились. А через полтора дня, в паре километров от тварей, растросенный я вживался в металлическое идолище. Здоровое, метров двенадцати ростом. И как я, блин, задолбался объяснять тупорылым гнумам, что суставы — не нужны!
Но справился и превозмог. А теперь вонзался в статуй, перегоняя чудовищные запасы энергии тросов — в него.
— А ты уверен, что получится, Кащей? — подпрыгивала рядом Ленка.
— Конечно… нет, — ехидно оскалился я. — Лен, сама всё знаешь. Но если тебе будет спокойнее — всё будет хорошо, — серьёзно покивал я.
— Мне — спокойнее, — кивнула зелёнка.
Не шутя, блин! Не понять мне женщин. И вот, через тройку часов, на колено, а потом на ноги встал железный болван. А меня… ну фактически не было. Я стал им, отдав, наверное, всё, что во мне было. И это было…
— ВЕСЕЛО!!! — сотряс округу я-статуя рёвом. — БУГАГАШЕНЬКИ! ЭТО — ЗДОРОВО! НАРОД, Я ПОШЁЛ НА ОХОТУ!
И это и вправду было весело! Мощь, сила, деревья, разносимые лёгким прикосновением, дрожащая под ногами, на метры входящими в почву, земля. Но я — Титан разумный, так что взял себя в руки. И деловитой трусцой потопал к тварям.
И вот, топаю я, топаю, а под ногами, со вспышкой небывальщины появляется козявка. И пищит:
— Остановись, Великий Таллид, заклина-а…чавк.
Как-то нефутбольно получилось, отметил я кровавое пятно на ласте, которое было Таму Ченом. Впрочем, это ерунда, в смысле, его смерть. Тут больше идея, останется Орда — народится новый придурок.
Идеи не умирают. Только их носители, мудро отметил я, обегая троицу тварей.
А то плюнут, сволочи. А я и так ни хрена не уверен. Но делать надо, заключил я, с рёвом врубаясь в ближайшую тварь. Кислота заливала металлическое тело, которое было я. И это было Больно. Но меня было много. И я рвался сквозь расползающуюся плоть к ощущаемой точке концетрации небывальщины.
И добрался, просто разорвав в клочья. И стало легче — небывальщина покидала кровь и плоть твари, она просто рассыпалась, а просто кислота — не смешно. И тела у ней своего не было толком — только куски, тысячи чужих.
Потом второй — я уже был метров восьми, истощённый, в смысле объёмов. Но злобный и довольный. И добрался до сердца твари.
И, чувствуя, как обтекаю, в прямом смысле слова, из последних сил рванул к третьей. Добрался, растворяющимися обрубками раздавил сердце… и, наверное, потерял сознание.
Потому что очнулся на дымящейся земле, в виде кубометра тросов, без ручек, без ножек. А судя по дымку от меня — и без всего остального скоро останусь. Ну и неплохо вышло, красиво, улыбнулся я. А я устал. Отдохну, наверное…
37. Эпилог
И вот, лежу я, понимаешь, в благородной задумчивости. Черноты ожидаю. Как-то… ну реально устал, да и энергии вот вообще нет. От плоти — жалкий огрызок, его тросы оберегают, но это ненадолго — растворяются. Даже пошевелиться не могут, хуже чем в автосервисе, в самом начале моего пути.
И дымятся тросы, потихоньку растворяясь в луже кислоты. Она, конечно, уже без небывальщины, но всё равно металл глодает потихоньку.