Плейбой
Шрифт:
Он гонится за мной, постепенно восстанавливая ритм после столь долгого перерыва. На катке его лицо всегда сияет. Как и у тех, кто удостоивается чести наблюдать за Кэмом на льду.
Мы оба смеемся, когда я пытаюсь сделать несколько трюков и витиеватых движений, с треском проваливаясь. Мы гоняемся друг за другом, как пара влюбленных подростков.
Держась за руки, мы останавливаемся в центре катка.
— В какой момент ты понял, что хоккей — это твое? — спрашиваю я.
— Когда я был ребенком, мы съездили в Бостон. Отец отдал гоночный автомобиль на перестройку двигателя в мастерскую, так что мы устроили целое путешествие, —
— Кроме того, я должен был быть похож на Милу. Хотеть, чтобы руки были в масле, испытывать голод к тому, чтобы разбирать двигатели и собирать заново, а машины ездили быстрее. У меня в жилах должен был бежать бензин, — он пожимает плечами. — Но я не такой. И когда увидел Патриса Бержерона на льду, безупречно ведущего команду, словно все они ему доверяли… я сразу понял, что хочу того же. Даже будучи ребенком, сидя на трибуне, я видел, что он командный игрок. Я мог сказать, что он делал команду лучше, потому что был сосредоточен не только на игре, но и на каждом, кто был в майке «Брюинз», — он слегка наклоняет голову. — Может, это заставит выглядеть как самый презренный слабак на свете, но я хотел иметь такую цель. Хотел быть лидером. Я хотел, чтобы команда мне доверяла.
— И ты этого добился. Один из величайших игроков «Университета Брукса» на сегодняшний день, капитан команды, — я кладу руку ему на живот. — Похоже, у тебя получилось. Кэм Харди снова вернулся на лед, — улыбаюсь я, хватаясь за протянутую руку.
— Ты всегда знаешь, как меня подбодрить, — он обнимает меня, уткнувшись лицом в шею. — Боже, как я люблю тебя.
От Кэма так приятно пахнет. Запах успокаивающий, заставляющий чувствовать себя как дома. В его выздоровлении не было ничего легкого, но если уж на то пошло, то это испытало нас, сблизив больше, чем когда-либо. Но физически он мне нужен. Возможно, секс и не является ключом к идеальным отношениям, но когда Кэм занимается со мной любовью, нет ни одной части тела или разума, которая не чувствовала бы, как сильно он заботится обо мне. Он мне нужен. И учитывая, что родители гуляют с Айлой в парке… у нас есть свободное время.
Его губы исследуют мою шею. Сначала медленно и неосознанно, но чем ближе его рот приближается к моему, тем очевиднее становится, что Кэм так же отчаянно этого желает, как и я.
Он целует меня в линию подбородка, и я чувствую, как щетина касается кожи.
— Кэм, — шепчу я.
Он осыпает меня поцелуями. Сначала медленно и чувственно, но вскоре прикосновения становятся более страстными, а поцелуи яростнее.
— Я так дьявольски тебя хочу, — хрипло произносит он, прежде чем поднять меня на руки.
— Не тяжело? Я не хочу, чтобы ты пострадал.
Он прикусывает мою нижнюю губу.
— Поверь, я справлюсь. То, что собираюсь сделать с этим телом, будет гораздо более напряженным, чем сейчас, — он обхватывает мою задницу руками. — Я так дьявольски
Он направляется в небольшую комнату, которую используют для осмотра игроков. На протяжение всего пути его губы не отрываются от моих, и я слышу щелчок двери, когда Кэм запирает ее за нами.
Он усаживает мою задницу на стол для осмотра.
— Ты можешь и не быть ранена, но я, черт побери, все равно проведу тщательный осмотр, — рычит он, снимая с меня коньки.
Он стаскивает с меня футболку и опускает голову между грудей. Когда его язык скользит по моей груди, из глотки вырывается громкий стон, и я благодарна за то, что сегодня стадион закрыт для всех, кроме нас.
Медленно он стягивает с меня джинсы и трусики, прежде чем устроиться между ног.
Судорожно я наконец расстегиваю пуговицы на его джинсах, стягивая вместе с трусами вниз ровно настолько, чтобы освободить член. Я тянусь к нему, но Кэм отталкивает мою руку.
— Дай сначала прикоснуться к тебе. Прошло уже так много времени, что я не смогу сдерживаться, Эдди. Ты слишком горячая, черт возьми, — умоляет он, прежде чем отчаянно срывает с моего тела рубашку и бюстгальтер.
Начиная с колен, его руки скользят вверх по моим бедрам, прежде чем Кэм погружает в меня сначала один, а затем другой палец.
— Мокрая, — его дыхание учащается. — Черт, это возбуждает. Делает член еще тверже, чем он уже есть.
Его большой палец кружит по самому чувствительному месту, пока пальцы входят и выходят из меня. И то, и другое сводит с ума.
Чтобы заставить Кэма почувствовать часть моих мучений, я дразню его, обхватив груди. Медленно щипаю себя за соски и наблюдаю, как он делает долгий, дрожащий вдох.
— Черт побери, Эддисон, — стонет он. — Ты даже не притронулась ко мне, а я уже почти готов кончить.
Я продолжаю ласкать себя, зная, что постепенно он теряет контроль. Подняв ноги, я подтягиваю Кэма ближе, зажимая между своих бедер.
— Не заставляй ждать еще ни секунды, — выдыхаю я. — Трахни меня. Немедленно.
Одной рукой он хватает меня за бедра, а другой сжимает волосы, погружаясь внутрь. Я вскрикиваю, кусая нижнюю губу так сильно, что ожидаю почувствовать вкус крови.
— Моя навсегда, — шепчет он. — Пообещай, Эдди. Скажи, что никуда не денешься.
Это намного глубже, чем просто просьба провести с ним жизнь. Кэм боится, что со мной что-то случится, так же как я в ужасе от мысли, что мир попытается забрать его у меня. Пережитый опыт способен сделать с нами такое. Когда я закрываю глаза, чтобы заснуть, то представляю его в джерси, бегущего сквозь осколки разбитого стекла, словно чертов супергерой. Я все еще представляю его на тех носилках, как Кэма грузят в машину скорой помощи. Люди плачут, обнимая своих близких, которые ждали снаружи.
— Обещаю. Ты по уши влип, — я наклоняюсь, чтобы поцеловать его. — Я люблю тебя.
Я снова прижимаю его рот к своему, пока Кэм продолжает скользить внутри меня.
— Кончи, Эдди. Позволь почувствовать, насколько сильно ты скучала, — ворчит он, ускоряя темп.
Соски ужасно затвердевают, и голова откидывается назад, когда я погружаюсь в забытье. Целуя меня в шею, он содрогается. Раскачивания замедляются, и он зарывается лицом в мое плечо, нежно покусывая кожу.
Едва мы переводим дыхание, Кэм ухмыляется.