Плод воображения
Шрифт:
Он сделал из парня бойца и преподнес его на блюдечке профессиональной ассоциации, а дальше всё покатилось по наклонной. У щенка сорвало крышу, и однажды тот решил, что ему нужен другой, «взрослый» тренер. Гоша не пытался что-либо изменить и не лез с душевными разговорами. Он тихо отошел в сторону — в конце концов у него не было даже контракта. Он наблюдал за дальнейшей карьерой бывшего подопечного издалека, с горечью отмечая наметившиеся изменения к худшему. Но и тогда еще было не поздно всё исправить…
После очередного сомнительного боя Гоша не выдержал, переступил через самолюбие и попытался вернуть утраченное. Это было все равно что разговаривать с мертвыми. Его не пустили
Щенок поднимался быстро — самому Гоше в таком возрасте подобный взлет и не снился. Известность, женщины, деньги… Увидев по ящику один из последних боев, Гоша понял: всё кончено. И не ошибся. Что-то ушло безвозвратно. Когда дяди из ассоциации тоже поняли, что клиент выдоен досуха, они выставили сопляка на бой, после которого тот сделался инвалидом.
Получив такой, мягко говоря, удар под дых, Гоша положил на всё и жил как жилось. Ничто больше не имело для него особого значения, и потому он вряд ли сумел бы толком объяснить, зачем снова ввязался в драку. Нет, на этот раз речь шла не о мордобое, хотя, возможно, дело дойдет до кулаков или чего-нибудь посерьезнее. Похоже, он просто одурел от скуки, а может, питал тайную надежду на скорый конец.
Тем не менее он немного разочаровался, когда узнал, что в результате жеребьевки оказался «креатурой» бабы в кожаном прикиде, в которой с первого взгляда опознал лесбиянку. Какую жизнь она могла ему дать? И, что важнее: какую смерть? Гоше не хотелось подохнуть как-нибудь смешно или нелепо — он даже не знал, что хуже. А от этой стервы в черной коже можно было ожидать всякого; ясное дело, такая не упустит случая отомстить.
8. Каплин знакомится с Оксаной
Завистники называли его конъюнктурщиком и упрекали в потакании низменным вкусам. Он только улыбался в ответ: собака лает, караван идет. Сам он полагал себя человеком, не обойденным удачей, умеющим направить энергию в нужное русло и не растрачивающим время по пустякам. Кроме того, он умел работать — ежедневно и без ссылок на капризы «вдохновения». В результате в неполные тридцать он был одним из самых успешных писателей своего поколения, и от него ждали большего. И он чувствовал, что оправдает эти ожидания.
Всё складывалось как нельзя лучше — в жизни бывают периоды, когда кажется, что благоприятный ветер несет тебя прямиком к земле обетованной, а рука судьбы вдобавок устраняет препятствия. Далеко не каждый сумел бы этим воспользоваться. Каплин обладал достаточным упорством, чтобы пройти весь путь до конца, и, кроме того, был от природы наделен мужским обаянием, позволяющим сделать дорогу как нельзя более приятной.
Похоже, это срабатывало даже в тех случаях, когда он не прилагал вообще никаких усилий. Заметив красивую девушку, идущую к его «ниссану», он подумал: а может, проект уже запустили, не сообщив участникам? Первый контакт; их снимают скрытой камерой. Вроде бы не совсем чистый прием, но чего он ждал от телевизионщиков, этих рейтингопоклонников, — честной игры? С другой стороны, девица была не из отобранных «креатур», и, кажется, он ее уже где-то видел. А, ну да — «Дневник девственницы». Оксана как-ее-там… Удачно пропиарилась, а кроме того, действительно хорошо написано. Остроумно, парадоксально, местами даже лихо. Как будто монашку осенила благодать и она, осененная и предохраненная этой самой благодатью, понеслась по миру узнавать, чего лишилась, отказавшись от мирской жизни. Самое смешное, что в конце выясняется: ничего она не потеряла, ровным счетом ничего. В общем, да здравствует девственность. И да здравствуют обеты.
Нет,
Помня об этом, Каплин включил улыбку, которая открыто сообщала всему миру, что он просто хороший парень, и сказал, опережая девушку:
— Вы ведь Оксана, да? Давно хотел с вами познакомиться.
— Я тоже, — сказала она.
В принципе, их потянуло друг к другу и без лишних слов, но взаимопонимание значительно укрепилось, пока он подвозил ее к дому.
9. Нестор улыбается
Автобус, который вез их к месту назначения, оказался вполне комфортабельным, еда — отличной, а красивые стюардессы — предупредительными, выполняющими все приличные желания. Невольно закрадывалась мысль о жертвах гораздо более древнего идиотизма, которых всячески ублажали, прежде чем прирезать на алтаре и отправить к богам. Как ни крути, а прогресс был налицо: участие стало делом сугубо добровольным (подписание бумаг об отказе от претензий — не в счет), а к «небожителям» попадет только один. Вернее, двое, если иметь в виду «хозяина». В первую очередь «хозяина».
Как-то само собой получилось, что Гоша оказался сидящим рядом с молодым человеком хилого телосложения, которого окрестил про себя «семинаристом» и решил не давать в обиду, если, конечно, им не предназначено стать врагами. Правда, глядя на ходячую немочь, смахивающую на самые слащавые и давящие на жалость изображения Иисуса Христа, трудно было заподозрить, что «семинарист» может оказаться врагом кому-нибудь, кроме самого себя. Взор, большую часть времени устремленный в неведомые дали, казался взглядом блаженного — до тех пор, пока внезапно не фокусировался на чьем-нибудь лице и не обретал неожиданную остроту.
Гоша испытал это на себе, и ощущение было странным. Он покопался в памяти, но почему-то на ум приходило только одно воспоминание трехлетней давности: о том, как у него брали кровь из вены. Не сказать, что больно, но силы теряешь. Поэтому очень скоро он пересмотрел свое первоначальное мнение относительно «семинариста».
— Меня зовут Нестор, — сообщил тот дрожащим голосом невротика. — Ты думаешь, я немного не в себе?
— Я ничего такого не думаю, — заверил Гоша, слегка погрешив против истины, и тоже назвал себя. Нестор не заметил протянутой руки, во всяком случае, не предоставил свою анемичную лапку для рукопожатия. Вместо этого он осклабился, показав плохие редкие зубы.
— Не имеет значения. Вон там, — бледный указательный палец выпрямился по направлению движения, — настоящее безумие.
— И зачем тебе это? — Не то чтобы Гошу интересовал ответ; просто ему показалось, что вопрос логично вытекает из предыдущего короткого разговора.
Нестор захихикал, опровергая свое недавнее заявление, затем погладил сумку, поместившуюся на сиденье рядом с его правым бедром.
— У меня есть кое-что. Они удивятся… И это должно попасть туда. — Смех внезапно оборвался. Взгляд, холодный и пронизывающий, как порыв январского ветра, уперся в Гошину переносицу (еще триста миллилитров крови долой!). У бывшего боксера даже мелькнула мысль, не пронес ли придурок что-нибудь эдакое мимо детектора взрывчатки.