Плоды свободы
Шрифт:
– Спасибо, Майрра. Приготовьте что-нибудь на свой вкус. Я привычный и всеядный, хоть и граф.
А еще Рамману требовалось срочно побыть в одиночестве и хорошенько подумать.
Давным-давно отзвенел тот летний полдень, когда они с Брандом бродили по берегу Намы. Отец – затянутый в темный строгий сюртук, безупречный столичный франт, и сын – в точно таком же костюмчике, старательно копирующий походку и даже голос своего обожаемого родителя. Смотрелись они, должно быть, комично, но обоим было несказанно хорошо вдвоем.
– Учись выделять из множества деталей главное,
– А как это делать?
Бранд окинул надменным взором окрестности. Ни дать ни взять полководец, осматривающий поле боя.
– Расскажите-ка мне, дитя мое, что вы видите на противоположном берегу реки.
Рамман послушно выполнил указание. И вглядывался до рези в глазах.
– Ну и?
– Я вижу мокрый песок, потом кусты, за ними деревья разных пород, дорога, стадо коров.
– Сколько коров?
– Один, два… девять, отец.
– Прекрасно. Еще что?
Мальчик старательно посчитал все липы, все стога сена, заметил какие-то тряпки, висящие на кустах, и даже умудрился разглядеть сорочье гнездо на верхушке клена. Бранд кивал, постукивал тростью по голенищу сапога, нюхал табак, но сына не перебивал.
– Только что же в увиденном главное?
– Не знаю, – пожал плечами мальчуган.
– Мы не видим нашего пастуха Круса, который должен быть рядом со стадом.
– Ох, правда! А где же он?
– Я полагаю, что в тех самых кустах волчеягодника, кои он почтил своими портками, – усмехнулся граф Никэйн. – Что означает…
– Быть кому-то поротому за нерадивость.
Отец ласково щелкнул ребенка по загорелому носику.
– Почти верно. Вы очень умны и наблюдательны, дитя мое любимое, – сказал он, подхватил Раммана на руки и понес к поджидающей их коляске. – Главное, что сделает паршивцу Крусу вдова Мэсим, с чьей дочкой он сейчас отвлекается от коров? Но об этом тебе еще рано знать, детка.
От графа Никэйна пахло вином и мамиными духами. А еще у него была шершавая теплая щека…
Нынешний граф Янамари улыбнулся своим воспоминаниям. Он все-таки научился отделять главное от второстепенного, и сейчас ему во что бы то ни стало надо избежать когтей Хереварда. Это – важнее всего. Пусть будет Янамарская республика, которая даст отпор захватчикам из Синтафа. Это зачтется. А с Эском потом разберемся. Главное – Янамари!
Джойана Ияри
В щели опущенных кожаных штор в карету едва проникал свет, но по тому, как раскачивался и скрипел рессорами экипаж, как грохотали колеса и цокали копыта, Джона догадалась – они едут по булыжнику. Оставалось только гадать, куда завез их с ир-Сэйганом бывший эсмонд.
Но возница вдруг зычно причмокнул губами и крикнул: «Тпру!» Карета остановилась.
– Добро пожаловать в Этенхари, сударыня, – молвил доктор Сид, распахивая дверцы перед своей пленницей. – Здесь мы переждем сложные времена.
Он излучал самодовольство, как весеннее солнце – тепло. Джойане осталось лишь тихонечко скрипнуть зубами от злости, когда она выбралась наружу и узнала место. Наглости эсмонду не занимать. Поселиться в
– Не надо кукситься, миледи. Взгляните на все происходящее, как на возможность расширить кругозор. Когда бы вы смогли побывать здесь?
Чистая правда. Если на порог храма Предвечного шуриа еще могло занести каким-то чудом, то территория каливы для детей Шиларджи оставалась во все времена запретной. Здесь эсмонды учились управлять своей магией, медитировали, уединялись для молитв и ученых диспутов. С тех пор как диллайн перестроили под нужды волшебников древний ролфийский замок на вершине известнякового холма, эти земли только формально принадлежали Янамари. Тив Этенхари подчинялся лишь Хереварду Оро. И насколько Джона помнила, он был редкостным мерзавцем.
1
Калива – уединенная постройка, предназначенная для проживания и обучения волшебников-эсмондов.
– А правду говорят, что преподобного Лэра повесили на воротах вниз головой? – спросила она самым невинным тоном.
– Разумеется, – улыбнулся Сид. – Остальных служителей Предвечного добрые янамарцы вздернули правильно – за шею.
Джона внимательно огляделась – романтичное гнездышко, к тому же весьма неплохо защищенное от посторонних взглядов. Крепостная стена красиво заросла хмелем, но оборонительных качеств не утратила ни на йоту. Основное здание каливы было окружено хозяйственными постройками – всякими сараюшками, конюшнями, курятниками, но ее окна подозрительно смахивали на бойницы. И не исключено, что в подвалах имелся небедный оружейный арсенал. Да и граница с Идбером недалеко, в крайнем случае беглые колдуны всегда могут упорхнуть в Конфедерацию.
– На месте Эска я бы перепроверяла тех, кто покупает конфискованное имущество, – фыркнула шуриа, увидев нынешнего хозяина Этенхари.
Тивская морда! За сто шагов не ошибешься.
– Я бы тоже, – парировал эсмонд. – Но вашему Эску нужны были деньги. Мятежники и тираны всегда озабочены дефицитом казны.
– Моему Эску еще не поздно все исправить.
Шуриа дернула плечиком и отправилась следить, как сычихи-аннис устроили ее ир-Сэйгана, не навредили ли раненому.
Между собой женщины не разговаривали. И если немота Итэль Сар объяснялась травмой горла, то ее соратницы молчали исключительно из солидарности с патронессой. Ну, и немножко из презрения к шурианке. Дам можно понять – коллективно нос воротить всегда приятнее и веселее.
Еще с юности, с той поры, когда Джона томилась в благоустроенной эсмондской тюрьме в ожидании Охранительной Оркены, она крепко запомнила – с аннис лучше не связываться. Магички одержимы пуще всех диллайн, вместе взятых. Аластарова целеустремленность по сравнению с их жаждой – нежные цветочки. А уж зрить их души – сущее наказание для детей Шиларджи.