Плохая примета – на счастье
Шрифт:
– Спасибо, – запоздало воскликнула Вика. – И до свидания.
Из кабинета вышли вместе, а дальше – в сторону гардероба. Тоже получается вместе.
– А ты что, новенькая? – спросила Хижняк. – Я тебя не помню. Но честно, – она невозмутимо дернула плечом, – я могу и просто не помнить.
– Новенькая, – подтвердила Вика. – Первый день в школе.
– Так уже третье, – Хижняк изумленно приподняла брови.
– Так получилось.
– Ясно. Значит, ты в десятом «А». А я – Маргарита. Можно Рита, но лучше Марго.
Вика тоже представилась. Потом мысленно попробовала все варианты: Маргарита, Рита, Марго. Вроде бы
Когда спустились со школьного крыльца, оказалось, им опять по пути.
– За что тебя директриса? – поинтересовалась Вика.
– Вот за это, – Марго намотала на палец лиловую прядь. – Не соответствует статусу лицея. А мне-то как-то, – она с насмешливой вызывающей улыбкой глянула на собственные волосы, – фиолетово.
– Еще и родителей вызвала, – напомнила Вика.
Не для того чтобы задеть или расстроить. Удивилась, что из-за подобной ерунды. Хотя директриса что-то говорила про намеренный саботаж, но Марго никак не походила на злостную хулиганку или наглую гопницу.
– Да ну, – отмахнулась она небрежно. – Во-первых, мама вряд ли придет. Некогда ей. Во-вторых, похоже, Альфия забыла, как они в прошлый раз побеседовали.
«Альфия» – это Марго директрису так называет? Тогда какое же у нее отчество? Неудивительно, что у Вики так и не получается вспомнить.
– И что там было?
– Ну-у, – протянула Марго. – Ты же знаешь, у нас в школе полагается в пиджаках ходить. В черных или темно-синих. А у меня в прошлом году серый был. И не темный, только отвороты на рукавах черные, да и те в белый горошек. До Нового года ходила, все нормально было. А потом не знаю, что на Альфию нашло. Увидела меня в коридоре и началось: «Что это такое? Неуважение к школьным правилам». Я ей говорю, что уже две четверти в нем, не верит. Я ей: «Ну ладно, дохожу оставшееся время. Ничего же не случится. У меня своих денег нет пиджаки покупать на все случаи жизни». А она: «Пусть твоя мать придет. С тобой никакого смысла разговаривать. Может, хоть от нее толк будет».
Марго особо театральными эффектами не увлекалась, не пыталась директрису копировать, но у нее все равно очень эмоционально получалось и красочно.
– Ну мама и пришла. А тот пиджак, между прочим, она мне сама покупала. Альфия ей про школьный дресс-код, а мама ей посоветовала, вместо того чтобы к детям из-за пустяков цепляться, больше внимания уделить качеству учебного процесса и благоустроенности здания. – Марго качнула головой. – Она у меня администратором работает в гостиничном комплексе. У нее там в ведении отель, ресторан, бар, СПА-салон, боулинг. Вроде и еще что-то. Привыкла со всякими общаться. Только вот… – замолчала, изменившись на мгновение, словно тень по лицу пробежала, – дома почти не бывает.
Про отца за все время Марго ни разу не упомянула, да и директриса мать вызвала, а не родителей. Скорее всего, они вдвоем живут. Мама постоянно на работе, а Марго дома вечно одна. Оттого и неожиданная грусть в голосе.
В общем-то и Вика вечно одна. Ведь родители всего лишь родители.
– А пойдем ко мне, – почти неосознанно вырвалось, Вика даже додумать до конца не успела. – Мама обещала пирог с черникой испечь в честь моего первого учебного дня. И мороженое купить. Очень вкусно, если есть вместе.
Хотя повода для праздничного угощения вроде бы и нет, судя по всему тому, что с утра случилось. Но и смириться с этим можно, только заев события черничным пирогом и мороженым. Вместе. Во всех смыслах.
Марго не удивилась, не задумалась, согласилась легко.
– Ну, пойдем. – И невозмутимо дернула плечом.
Глава 4
Внезапно лес накрыла тишина: ни единого шороха, ни звука, словно он настороженно замер перед встречей с чем-то могущественным и великим. Путники тоже замерли, сердца их сжались и тревожно забились. И тут темное, почти черное небо разрезал надвое ослепительно-белый зигзаг молнии. Оглушительно грохнуло, будто это раненое небо взревело от бешенства и боли, первые крупные капли ударили по кронам деревьев и земле. Казалось, что природа нарочно издевается над несчастными бездомными людьми, добавив к мраку и холоду ночи грозу и ливень.
Вика опять встала пораньше. Ради того, чтобы накраситься перед школой. Обещала же себе, хотя смысла уже особого не видела. Может, поэтому, вместо того чтобы вытащить из ящика стола косметику, открыла ноутбук, и слова сами выстроились в строчки, выплеснулись наружу. В самый раз под настроение.
– Вик! Ты опять, что ли, спать легла? – долетел из прихожей мамин голос. – Опоздаешь!
Было бы куда торопиться.
Очень хотелось встретить по дороге Марго. Но… мало ли чего хочется. Желание исполнилось, как всегда, в извращенной форме. Возле гардероба Вику нагнал Жорик.
– Привет! – расплылся в довольной улыбке. – Знаешь, где у нас кабинет математики?
Вот ведь навязался. С одной стороны, хорошо, что кто-то постоянно старается тебе помочь. А с другой…
Он же, Жорик, как проекция самой Вики. Одинокий, никому не нужный. Бросается к первому встречному в надежде отыскать друга, пусть даже просто приятеля. И со стороны, именно с Викиной стороны, наблюдать за этим не очень-то весело. Словно за собой следить, неудачницей.
– Ладно. Показывай.
Захаров уже торчал на своем месте, на Вику внимания не обратил. Никаких тебе «приветов» или даже коротких взглядов. Оно и к лучшему. Вика тоже промолчала. И вообще можно ведь представить, что парты здесь индивидуальные, на одного человека. Как в иностранных школах. Даже немного жалко, что они на самом деле не такие.
После алгебры был русский. Валерия Михайловна начала урок с опорного конспекта. Специально для подготовки к ЕГЭ. Отдельная тетрадь, отдельная страничка для каждой темы: правило, короткое объяснение и примеры. Очень удобно.
Класс старательно записывал, и Вика тоже. Но тут над ухом раздалось:
– Хороший почерк. – Захаров сидел, развернувшись в Викину сторону, и смотрел в ее тетрадь. – Разборчивый.
А? Что? Вот это самое, которое секунду назад прозвучало. Можно посчитать за комплимент. И интонации такие: миролюбивые, почти добрые.