Плохиш. Студентка. Препод
Шрифт:
У меня, как на зло, начинает урчать живот. Сглатываю слюну, вспоминая, что сегодня весь день ничего не ела.
— Ладно, — бурчу в ответ.
Выдираюсь из объятий Андрея и прохожу мимо Никиты в коридор.
— Кухня налево, — комментирует он, замечая, что я нахожусь в опасной близости к входной двери.
Что, если прямо сейчас рвануть к ней и дёрнуть за ручку? Что, если я успею выбежать на улицу и снова позвать на помощь?
Сглатываю, бросая косой взгляд назад. Никита идёт прямо за мной. Андрей тоже не отстаёт.
Наверное,
Быстро прохожу мимо двери и оказываюсь на небольшой кухоньке.
Сажусь за стол и говорю:
— Я хочу есть! И выпить тоже!
— Чай, кофе? — спрашивает Никита.
— Давай что покрепче, — прищуриваюсь.
Конечно, пить с этими обманщиками алкоголь я не собираюсь, но хочу, чтобы напились они! Тогда, быть может, они уснут, и у меня будет шанс улизнуть?
На стол выставляются огромные горы продуктов.
— Ник, ты тут готовился пережидать апокалипсис? — хмыкает Андрей.
— Я готовился к приезду Олеси, — Ник делает особенное ударение на моём имени, давая понять дяде, что его тут не ждали.
— Отлично, значит, хватит на всех.
Плохиш закатывает глаза, а Андрей берётся за бутылку вина, откупоривает её и наливает в гранёный бокал.
— Прости, Леся, других тут нет.
— Мне из любого нормально, — пожимаю плечами.
Вздыхаю, беря в руки бокал и подношу его к губам. Осталось лишь сделать вид, что выпила, а остатки вылить куда-нибудь…
Вино оказывается очень вкусное. Сладкое, сочное, прямо вау! Делаю пару глотков, но потом принудительно останавливаюсь. Нет. Надо, ведь, держать себя в руках!
Передо мной ставят всё новые тарелки. Андрей что-то негромко рассказывает про универ, и я чувствую, как моя подозрительность, помимо воли, начинает улетучиваться.
Чёрт возьми, Лугина! Сосредоточься!
Стараюсь держать в голове свой план и внезапно предлагаю тост:
— Чтобы всё тайное стало явным! — со зловещим видом подношу вино ко рту.
Никита и Андрей многозначительно переглядываются, а я стараюсь оставаться во всеоружии. Пусть только немного расслабятся, отвлекутся, и тогда… я непременно сбегу!
Глава 51
Никита
— Детка, ты бы не налегала, — с сомнением смотрю на опустевший бокал в руках Оленёнка. — Это не вино, а херес. Он крепче.
— Иди к чёрту! Сама разберусь! — дерзко отвечает малышка, делая последний глоток. — И я тебе не «детка»! — добавляет насуплено.
— Ладно, — складываю руки на груди, глядя на то, как Олеся с аппетитом уплетает жареное мясо и овощи. Она вонзает нож в еду с такой яростью, словно вместо бифштекса представляет меня или Андрея.
Мне пить совсем не хочется, поэтому отставляю свой стакан в сторону.
—
— А что? — грустно усмехаюсь. — Споить меня решила?
По многозначительному молчанию, с которым смотрит на нас Олеся, понимаю, что её план заключался именно в этом. Наивная, пипец! Совсем не разбирается в количестве алкоголя, которое может свалить мужика. Даже если бы я выпил целую бутылку, вряд ли бы опьянел настолько, чтобы не заметить её побег.
Зато Оленёнок уже после одного бокала раскраснелась и уже явно не так трезва, как была полчаса назад.
— Вы просто ужасные люди… — она тычет в каждого из нас указательным пальчиком и промахивается. — Я вам совсем не верю! Вот вообще! Совсем! — Олеся подпирает подбородок кулачком и печально вздыхает. Язык у неё явно начинает заплетаться. — Я вас видеть больше не хочу. Вот!
Вот это её развезло… Чёрт. Мне физически больно смотреть на то, как она мучается.
— Может, поговорим? — стоящий около окна Андрей, наконец, берёт стул и садится за стол.
— О чём мне с вами говорить?! — губки Олеси обиженно опускаются. — Вы просто трепло!
— Ну хватит уже! — цедит он сквозь зубы. — Хотя бы дай нам возможность всё объяснить!
— Бла-бла-бла! — она картинно закатывает глаза, чем явно злит умника-препода. Андрея бесит, когда его не слушают. А меня, напротив, дерзость Олеси даже умиляет. В сложившихся обстоятельствах такого поведения следовало ожидать.
— Мне жаль твоего отца, — тихо говорю, накрывая её маленькую ладошку на столе.
— Да? — она переводит на меня нетрезвый взгляд. И Андрей тоже выразительно смотрит. Явно боится, что я сболтну лишнего. Сейчас дыру в виске прожжёт. Козлина. На хера припёрся? Я бы сам с ней отлично справился, без его помощи!
— А откуда ты знаешь про отца? — Олеся убирает руку из-под моей и обвиняющее тычет в меня вилкой.
— Ты же сама говорила, что его посадили, — спокойно отвечаю, не ведя и бровью. Пока она в такой состоянии, говорить правду — не лучший вариант. Честно говоря, в мыслях я представлял себе это признание гораздо легче. Думал скажу правду, как отрежу, а потом уже буду разбираться с последствиями. Но я не учёл, что в реальности мне придётся иметь дело с истерикой полупьяной малышки, которая и без наших откровений уже была на взводе.
— А… ну да, говорила, — она опускает взгляд в тарелку, а потом её плечики начинают подрагивать.
Олеся громко всхлипывает, и принимается плакать.
У меня сердце кровью обливается. Ёбаный пиздец. Это я ответственен за её слёзы! За каждую грёбаную слезинку, что водопадом стекают по порозовевшим от вина щекам…
— Детка… мне так жаль… — тянусь к ней и сгребаю в охапку, прижимая к груди.
Стараюсь представить, что я говорю правду и не имею никакого отношения к драме её семьи. Просто парень, который утешает свою девушку. Ведь такое может быть?