Плохой парень// Bad Guy
Шрифт:
— Смотри! Ей понравится? — он опустил меня на ноги, и развернул к тому, что называл "домиком на дереве".
— Хан, она не выйдет отсюда никогда. Мы потеряем ребенка для общества. Это же дворец, а не детский домик на дереве.
Хан обнял меня со спины, и мягко поцеловал в шею:
— Ты хотела чтобы я построил сарай для нашей дочери? — губы повели вверх,
Это настолько нежное и теплое чувство, что мои глаза закрылись сами, а дыхание стало тяжёлым, с гулкими ударами в груди. Так было всегда, когда я тонула в этом мужчине. Просто забывала, где мы, что вокруг, а иногда и не хотела этого замечать.
Как сейчас, когда держалась за его плечи, целовала в ответ и забывала обо всем. О том, что прижата к жёсткому стволу дерева, о том, что вокруг нас гулял прохладный ветер. А всё потому что, могла замечать лишь его глаза, чувствовать лишь его движения во мне, и то насколько это было нежно, насколько это всё было моим. Хан был моим…
Сейчас, оборачиваясь взглядом назад, в своё прошлое, мне порой становится страшно. Настолько, что я закрываю с силой глаза и отгоняю саму мысль, что могла и не встретить его. Могла и дальше оставаться в своей клетке, и жить только ради борьбы со своей и чужой болью.
Мне страшно, что он мог и не захотеть построить мир, в котором я проснулась на следующий день, вышла во двор, и смотрела на то, как Хан катает на лошади Анну, а она кричит: "Вперед, аппа! Хочу быстрее!" И звонко смеётся.
Мне страшно, потому что это всё могло оказаться моей выдумкой. А я могла и дальше лежать с палате, и просто выдумывать это, чтобы чувствовать себя живой.
Но это было правдой. Это стало моей историей о том, как насилие и ненависть способны разрушить всё. И как это всё может собрать обратно любовь. Чувство чужого мальчишки, с другой реальности, с другими правилами, который ради меня бросил всё и повзрослел настолько быстро, что у меня до сих пор болит сердце из-за того, что по моей вине, он прошел через подобное. Но Хан никогда не узнает об этом. Я никогда не скажу, что мне его жаль, я буду говорить лишь насколько люблю его.
Это чудо, которое ворвалось в мою жизнь, окрасило чёрно-белые тона в яркие краски и подарило мне счастье.
— Омма!
— Наэ хетсаль, а ну-ка иди сюда!
Я помахала им рукой, и спустилась с крыльца. Широкий вольер, обступили парнишки Лакфортов. Они часто прибегали к нам. Я обошла их по дуге и вошла в вольер, махнув рукой и девчонкам, которых привез Брэд. Наш управляющий.
— Чего ты копаешься? Иди сюда! — Хан спрыгнул на землю и резко подхватил меня, заставив сесть за Анной, которая тут же потянула ко мне руки и я её обняла.
А потом почувствовала как Хан сел позади нас, и схватился за поводья.
— Анна! Руководи! — прозвучало над моим плечом и я прижалась к груди Хана, нежно проводя рукой по его бедру.
— Не проказничай, нэ агашши! — горячий шепот коснулся моих волос, но ответила не я.
— Хорошо, аппа! — Анна схватилась за вторую пару поводья, а я нахмурилась:
— Так! А мне за что держаться?
— Аппа будет держать омма, пока я буду держать Звёздочку, — было мне ответом, и Анна потянула за вожжи.
— Эге! Анна, чушим! *(Анна, потише) — мягко шикнул Хан, когда лошадь подалась слишком резко вперёд.
— Йее, аппа! Чосомнида! — Анна потянула мягче, и лошадь спокойно поскакала в сторону выезда.
— Умница, — я обхватила её рукой, и мы спокойно выехали на тропинку к холмам.
— Эй, хозяева! Вас когда ждать? — Бэрта выбежала из конюшни, и Хан громко ответил, мягко выравнивая лошадь и подгоняя:
— До вечера нас не будет! Мы в коттедже на озёрах.
— Окей!
Я улыбнулась, и прижала Анну сильнее к себе, пока перед нами простиралась земля окрашенная в красный оттенок заката. Но для меня он не был уже пугающим. Теперь закат ассоциировался с Ханом и его фигурой в мягких золотистых лучах.
Конец