Плохой, жестокий волк
Шрифт:
Я ненавижу себя за то, что позволяю ему это. Но разве я могу этому помешать? Я полностью в его руках, как ни прискорбно… И, что обидно, мой отец знал, куда меня отправляет. Он знал, что меня буду принуждать и ломать. Что сейчас собственно и происходит…
Я, наверное, из того сорта людей, кому важнее всего душевное удовольствие и состояние, а все физическое уже на втором плане. Потому я могу с уверенностью сказать, что наш первый поцелуй отличается от того, что происходит сейчас. Возможно, физически мне и приятно, как и тогда —
— Что ты делаешь? Не трогай меня, Алекс. Я прошу тебя… — просила я, когда оторвавшись от моих губ, он вздумал залезть мне в джинсы. Одна его рука плотно прилегала к моей пояснице, а второй он пытался расстегнуть молнию.
— А, ты уже просишь меня? Так попроси, чтобы я был нежен с тобой.
Какая же сволочь…
— Пошел ты! — прорычала я.
— Как хочешь, — произнес на выдохе.
Расправился с застежкой, и в мгновение, не медлив, запустил руку в мое нижнее белье, за секунду найдя мои чувствительные точки, от которых у меня задрожали ноги. Как же стыдно-то а…
— Прекрати это! Маньяк! — вскрикнула я, начиная прыгать на месте.
Сильно дернул меня, без слов приказывая мне успокоиться. И я все это выполняю, потому что уже начинаю бояться все усугубить.
— Пусть так… Я маньяк. Твой личный маньяк, — прошептал мне в губы, продолжая удерживать меня за поясницу и скользить двумя пальцами по моим уже влажным складочкам.
И ведь я ничего не могу с собой поделать. Мозг плывет, ноги подкашиваются, а сознание уже не так ясно и реально.
— Отпусти меня… отпусти… — не своим голосом протягивала каждое слово с закрытыми глазами.
— Да, возможно, отпущу… но как только ты кончишь. Раньше это не закончится, поэтому постарайся расслабиться, — коротко поцеловал, после чего влажными, горячими губами проскользнул к моей шее. — Если тебе не удобно, то можем прилечь, — прозвучало рядом с моим ухом.
— Нет! — со всем этим туманом в голове я резко оживилась. — Не надо прилечь! — округлила глаза.
— Как скажешь, — в кой-то веки он прислушался ко мне. — Можно и так.
— Ай-ай… — заскулила от новых ощущений. — Не надо… — просила, ощутив его пальцы уже внутри.
— Совсем неглубоко, — и вновь впился в мои губы, продолжая только углубляться.
Не сдержалась… Резко разорвав наш поцелуй, застонала ему в губы.
Глава 23. Сам дурак!
Застонала как какая-то сучка. Ничего не могла с собой поделать. Его пальцы во мне это что-то невероятное, несмотря на легкую боль.
Мои эмоции не остались без ответа, волк прижался ко мне еще теснее и, должно быть через легкую ткань футболки ощущал упругость моей груди.
— Аа… прекрати! — вцепилась в его плечи, пытаясь оттолкнуть от себя озабоченного волка. —
— Нет, не прекращу, — после моего очередного стона полностью захватил мои губы, заставляя заткнуться.
После его отказа, не прошло и секунды, мое тело затрясло так, что ноги отказались держать. Я бы упала, если бы не его рука, плотно прилегающая к моей пояснице.
Боже, что это было… Все напряжение, и даже часть злости на него за все это — куда-то испарилось после большого «взрыва» внутри меня. Абсолютно нет сил кричать, какая он скотина. А надо бы…
Теперь понятно, почему с помощью секса можно помириться, и почему все это практикуют. Секса, как такового, у меня еще не было, имея в виду его механическую часть, но похоже я испытала тоже самое, если бы он у меня был. Только в одностороннем порядке. Вот ему-то от этого что?
— Отпусти… — протянула я.
— Куда? Прямо на пол? — усмехнулся. — Хочешь прилечь прямо здесь?
Я действительно еще не уверена, смогу ли я стоять на ногах.
— Плевать… отпусти, — завертела головой.
Но вместо выполнения моей просьбы волк подхватил меня на руки и усадил на стул, за кухонный стол, где я судорожно поспешила застегнуть джинсы. В руках сила есть.
— Хочешь кофе? — спросил так, будто до этого ничего и не случилось. Он вообще нормальный? — Или лучше чай? — направился к столешнице.
— Хочу другого.
— Чего же? — обернулся ко мне из-за плеча. — Твоя песня о главном уже ни капельки не возбуждает. Придумай что-нибудь другое. Новенькое, — шутник хренов.
— У тебя оказывается никакого чувства такта. Ты наглый, ты…
— А ты как думала, Лори? — внезапно вернулся и, склонившись ко мне, оперся рукой об стол. — Думала, что я с тобой в куклы буду играть или упрашивать тебя? Брось, Лори. Это не моя тактика.
— А какая твоя тактика?
— Я лучше поспешу с тобой, и возможно где-то в какие-то моменты тебе будет очень неприятно, зато мы не станем тратить наше время. Не смотри так на меня. Я знаю, как будет лучше. Потому что я, черт возьми, больше прожил, — кажется, я догадываюсь, что меня ждет. — Но все же… я за здравый смысл. Возьму во внимание твой возраст и то, в каких условиях ты росла.
— И в каких же? По-твоему, я дура полная, если не выходила из дома три года? Думал, что просто хорошим отношением и бросанием пыли в глаза сможешь легко меня склеить?
Он, черт возьми, задел меня этим. Решил дать мне поблажки в силу моего возраста и тому, что мне пришлось пережить. Да нужна мне его жалость, как собаке пятая нога. Он понятия не имеет, что мне пришлось терпеть от отца. Он и пяти процентов не знает от общей массы моих страданий.
— Думай, что хочешь, — не стал препираться. — Я буду поступать, как посчитаю нужным. У тебя будет неделя.