Плоть (авт. сборник)
Шрифт:
— Что?
— Это я спрашиваю — что. Так что я должен сделать во время своего визита к Вестерну?
— Ответ напрашивается сам собой, не так ли? — спросила она, близко наклонившись к нему. — Я понимаю, что не имею никакого права просить вас об этом… Вам ведь будет предоставлен только один сеанс… Вы, скорее всего, пожелаете поговорить со своей женой, или родителями, или с кем-нибудь еще, кто вам дорог. Или, может быть, вам, как преподавателю истории, захочется выяснить… ну, скажем., был ли замешан военный министр Стэнтон в убийстве Линкольна…
— Над этим уже работает Лассаль
— Так вы согласны! — выпалила она.
— Подумаю.
Коварно замаскированным побочным эффектом этого разговора, подумалось ему, явилось то, что его исподволь подвели к решению, противоречащему его собственной теории. Вместо того, чтобы придерживаться мнения об этих существах, как о живых, но не имеющих ничего общего с людьми, он начал думать о них, как об умерших людях. Патриция, взывающая о помощи, Патриция, убежденная в истинности утверждений Вестерна…
V
Когда-то давно Гордон Карфакс решил никогда не возвращаться в Лос-Анджелес.
И вот он уже на борту реактивного лайнера, совершающего посадку в международном аэропорту «Риверсайд».
Сверху кажется, что территория Западной Аризоны окутана густой серо-зеленой дымкой. Очертания гор размыты — так выглядят океанские хребты в окне подводной лодки. Где-то там расположен заповедник Кофа, где еще, как сообщают, бродят последние дикие североамериканские пумы со слезящимися от смога глазами и непрерывно кашляющие. Там же произрастают и последние гигантские кактусы. Правда, в их, почти повсеместном, исчезновении виновато не только загрязнение атмосферы.
Президент обещал, что в течение десяти лет, каковы бы ни были затраты, смог будет уменьшен до уровня 1973 года.
Пока Гордон размышлял, самолет, приземлившись, подкатился к одной из вышек. Телескопический переход соединил его салон со зданием аэровокзала. Карфакс прошел в это, похожее на кондиционированную пещеру, здание и сразу же узнал высокого худого мужчину с широким лицом и коротко остриженными седыми волосами — Эдварда Тоурса, с которым говорил по видеотелефону, когда звонил Вестерну.
Встречающий и прибывший обменялись рукопожатиями и несколькими короткими фразами о погоде. Насколько все не любили смог он все же представлял собой нечто такое, о чем можно было всегда поговорить.
От смога они как-то незаметно перешли к повышению налогов, к пляжам, куда пускали только участников конкурсов красоты, вспомнили о филадельфийском побоище, иранском кризисе и снижении уровня грамотности. Когда они поговорили на эти темы (по крайней мере, пробежались по ним), багажный автомат выплюнул два чемодана Карфакса. Небольшая трехколесная тележка-робот подкатилась под чемоданы, поднятые в воздух стальными манипуляторами; захваты опустились, ставя их плашмя, тележка покатилась к Карфаксу и стала в полуметре от него. Он опустил в прорезь на пульте тележки свой пластиковый жетон, и двое молодых парней подхватили багаж. Тележка развернулась и укатила.
Тоурс, как и оба его сотрудника, был одет в ярко-оранжевый летний деловой костюм На серебряной цепочке висел большой серебряный медальон, в верхней части которого кружком была обведена золотая буква «М» — «Медиум».
Карфакс заметил, что такой же фирменный знак выдавал принадлежность к «Медиуму» почти половины толпившихся в здании людей.
— Нам придется воспользоваться монорельсом. — сказал Тоурс. — Извините, но теперь запрещено ездить неэлектрическими видами транспорта Особенно за пределами аэропорта. Мало того, что нас заклеймят отравителями. Придется еще уплатить штраф. Поймите…
— Я и не ожидал увидеть лимузин с водителем, — улыбнулся Карфакс. Кроме того, монорельс развивает большую скорость, нежели автомобиль.
Они прошли в вестибюль станции монорельсовой дороги. Минутой позже, скрипя и шипя тормозами, к перрону подкатился голливудский экспресс. Они вошли в один из яйцеобразных вагончиков, и еще через несколько минут уже мчались со скоростью 250 километров в час. Карфакс, заняв место у окна, осматривал местность.
Смог оказался далеко не таким густым, как это представлялось с высоты двенадцати тысяч метров, и пока что не доставлял особых неудобств, поскольку в вагоне работали кондиционеры.
Городские кварталы продвинулись еще почти на 35 километров на восток, Теперь там где раньше были выжженные солнцем пустыни, простирались улицы с громадными жилыми домами и другими бетонными сооружениями. В старой части города небоскребы еще больше вытянулись ввысь, а многие улицы стали двухъярусными и имели несколько уровней для транспорта. Некоторые из них исчезли под зданиями. Почти все пешеходы украсили свои лица противогазами или кислородными масками. В остальном же город изменился мало.
Через пять минул экспресс уже остановился на станции «Хайлэнд-Сансет». Карфакс отметил, что бульвары Сансет и Голливуд стали двухъярусными.
Все четверо с Тоурсом во главе спустились эскалатором в пластмассовый туннель, который вывел их на верхний яруг улицы. Внутри небольшого павильончика они сели в ожидающий такси-кэт — новинку, работающую на топливных элементах, колеса которой имели индивидуальный электропривод. Вся одежда бритоголового водителя состояла из ядовито-голубых шортов и ярко-красного платочка на шее.
С невероятным трудом машина втиснулась в медленно ползущую по путепроводу через Никольс-Каньон прямо на частную объездную дорогу, которая шла вдоль горного склона к особняку Вестерна. Примерно через полкилометра машина остановилась возле домика охраны перед подъемным мостиком. Тоурс вложил кодовый жетон в прорезь опознающего аппарата, шлагбаум поднялся и мост опустился Они поехали дальше.
Путепровод поддерживали массивные опоры. Он огибал крутую гору, разветвляясь на множество дорог, которые оканчивались перед особняками, возведенными прямо на склонах. Естественная красота этих склонов была изрядно подпорчена пластиком, металлом и бетоном, которые, однако, большей частью покрывал плющ.