Плот. По ту сторону времени
Шрифт:
Когда-нибудь Рубка уйдет от этой звезды, но тела останутся здесь, на орбите, на долгие смены, отмечая прибытие человека в новый мир. И так будет до тех пор, пока сопротивление воздуха не направит тела в топку звезды.
Несмотря на действие свежего воздуха, Холлербах становился все слабее. И вот он слег. Старика уложили в гамак, укрепленный перед прозрачным корпусом Рубки. Рис пришел к старому Ученому. Они смотрели на свет новых звезд.
У Холлербаха начался приступ кашля. Рис положил руку на лоб старика, и потихоньку дыхание того успокоилось.
— Я говорил тебе, что меня следовало оставить, — с трудом проговорил Холлербах.
Рис
— Вам надо было посмотреть, как мы выпускаем молодые деревья, — сказал он. — Просто открыл клетки, и они вылетели… Они устроились так, будто здесь родились.
— Может, так оно и есть, — сухо заметил Холлербах. — Паллису это понравилось бы.
— Не думаю, чтобы кто-нибудь из молодежи представлял себе, что листья могут быть такими зелеными. И кажется, они уже растут. Вскоре у нас будет достаточно большой лес для сбора урожая, и мы сможем двинуться дальше: искать китов, новые источники пищи…
Холлербах порылся под одеялом и с помощью Риса вытащил маленький предмет, завернутый в кусок грязной ткани.
— Что это?
— Возьми.
Рис развернул ткань и вытащил прибор тонкой работы размером в две его ладони. В центре поблескивал серебристый шарик, а вокруг него на проволочных кольцах сверкали разноцветные шарики.
— Ваш планетарий, — сказал Рис.
— Я пронес его в личном багаже.
Рис провел пальцем по знакомым формам, потом смущенно сказал:
— Вы хотите, чтобы я взял его, когда вы умрете?
— Нет, черт тебя побери! — Холлербах возмущенно закашлялся. — Рис, меня беспокоит присущая тебе сентиментальность. Теперь я уже жалею, что не оставил эту штуку там. Парень, я хочу, чтобы ты уничтожил ее. Когда вы выбросите меня из этой двери, пошли ее вслед за мной.
Рис поразился.
— Но зачем? Это единственный планетарий… Абсолютно уникальная вещь!
— Это ничего не значит! — Глаза старика сверкнули. — Рис, эта вещь — символ ушедшего прошлого, прошлого, которое мы должны забыть. Слишком долго мы возились с такими игрушками. Теперь мы обитатели нового космоса.
С неожиданной силой старик ухватил Риса за рукав и попытался, приподняться. Рис, нахмурившись, положил руку ему на плечо и нежно вернул обратно на койку.
— Попытайтесь отдохнуть…
— К дьяволу это! — раздраженно сказал Холлербах. — У меня нет времени на отдых! Ты должен объяснить им…
— Что?
— Нам надо распространиться. Рассыпаться по всей этой Туманности. Мы, люди, должны заполнить каждую пригодную нишу. Нельзя больше рассчитывать на остатки чужеродного прошлого. Чтобы преуспеть, мы должны стать уроженцами этого пространства, научиться жить, используя свои возможности и ресурсы… — Его слова прервались очередным приступом кашля. — Я хочу, чтобы произошел тот самый демографический взрыв, о котором мы говорили. Больше мы уже не должны рисковать будущим целой расы, запирая ее в одном корабле или даже в одной туманности. Мы должны заполнить это чертово облако, добраться до других туманностей и тоже заполнить их. Мне хочется, чтобы не тысячи, а миллионы людей обитали в этом чертовом месте, общались, ссорились между собой и учились. Еще корабли… Нам понадобятся новые корабли. Я вижу, как обитаемые туманности торгуют между собой, как когда-то торговали легендарные города древней Земли. Я даже предвижу, что мы отыщем способ посетить миры гравитационных созданий… И в один прекрасный день мы построим корабль, который пронесет нас обратно сквозь Кольцо Болдера — ворота на родину человека. Мы вернемся и расскажем нашим древним родичам, что случилось с нами…
Наконец силы Холлербаха иссякли, седая голова его откинулась на подушку, и глаза медленно закрылись.
Когда все было кончено, Рис сам отнес старого Ученого к двери и вложил планетарий в коченеющие пальцы. Он молча вытолкнул тело в космос и долго смотрел, как оно уплывает — до тех пор, пока точка не затерялась среди падающих звезд.
В этот момент Рис почувствовал чье-то тепло — рядом с ним молча встала Джаен. Он взял девушку за руку, нежно сжал, и его мысли потекли по новым, неизведанным путям. Теперь, когда приключения закончились, они с Джаен могут подумать о новой жизни, о собственном доме…
Джаен вскрикнула и указала на что-то:
— Боже мой!.. Смотри!
Что-то надвигалось на них с неба. Плотное, бледно-зеленого цвета колесо, напоминающее дерево, шириной фута в три. Оно остановилось поблизости от Рубки и повисло, удерживаясь на месте быстрой сменой скоростей вращения. Из ствола торчали короткие толстые конечности. Что-то, похожее на деревянные и железные инструменты, было закреплено в различных точках по краям летательной системы. Рис безуспешно пытался разглядеть крошечных пилотов.
— Клянусь Костями, Рис, — вскрикнула Джаен, — что это, черт побери, такое?!
Сверху ствола открылись четыре глаза — голубые, удивительно человеческие — и строго уставились на нежданных гостей.
Рис улыбнулся. Приключения, понял он, далеко не закончились.
Собственно говоря, они только начинаются.
ПО ТУ СТОРОНУ ВРЕМЕНИ
Моей племяннице, Джессике Бург
1
Флиттер взвился над покоренной Землей, словно вышвырнутый с планеты камень. Маленький цилиндрический аппарат, кувыркаясь над голубым шаром, медленно набирал высоту.
Язофта Парца спешно вызвали на орбиту для встречи с Правителем Земли Кваксом. По привычке, приобретенной за годы службы в дипломатическом ведомстве, он рылся в памяти, докапываясь до истинного повода этого столь неожиданного вызова. Должно быть, суматоха связана с обнаруженным Туннелем. Его появление разъярило Квакса, как красная тряпка быка.
И все-таки почему вызвали именно его и именно сейчас? Что еще случилось? Парц невольно любовался отраженным светом Земли, который пробивался сквозь маленькие иллюминаторы его одиночного флиттера и прозрачными лучиками рассекал пыльный атмосферный слой. Как всегда, от яркой голубизны планеты у него перехватило дыхание. Два столетия Оккупации Земли Кваксом оставили на ней немного следов, заметных из космоса; по крайней мере намного меньше, чем оставило само человечество, постепенно, но бессистемно создававшее промышленную цивилизацию. Зато ядовито-зеленым цветом били в глаза планктонные фермы, разведенные Кваксом по всем морям и континентам. И уж совсем нестерпимо сверкали разбросанные по поверхности Земли стеклянные пятна — итоги недолгой и бесславной борьбы человечества с Кваксом.