Плоть
Шрифт:
Юноша перевел удивленный взгляд с меня на кошелек, а я развернулась и направилась к двери. Хотелось как можно быстрее добраться до школы и принять ванну. Было очень неприятно чувствовать, как его семя стекает по внутренним сторонам бедер. Думаю, заклинание "бальтаз" он применить не успел, но ни заболеть, ни забеременеть я не могла. Даже если бы мне очень захотелось последнее.
У двери он попытался меня остановить, схватив за руку, но я отпрянула и зло кинула:
– Ну что еще?
– Ты... это...
– промямлил он, стараясь не смотреть мне в глаза.
Ох, какие совестливые мы оказались. И почему он до сих пор не отключился?
– Прощай, - безразлично сказала я и вышла из комнаты.
Останавливать на это раз он
***
Редрик с ненавистью запульнул ногой кошелек под кровать и выругался. Его одолевала злость, стыд, непонимание. А ведь отправляясь на встречу с Маратом в тот подпольный бордель, он и предположить не мог, что настолько возжелает одну из шлюх, что у него напрочь сорвет самообладание!
Шлюха почему-то привлекла его, стоило только ее увидеть. Она была одета как самая настоящая оборванка, да и на лицо не красавица. У нее было вытянутое лицо со слишком выступающими скулами, чуть-чуть наклоненными к переносице бровями, черными глазами, форма которых, если он не ошибается, называется "кошачьей", впрочем, как у всех местных северян. Острый, длинный нос, непривлекательные тонкие губы и острый подбородок. Да и волосы цвета вороньего крыла, а ему ведь всегда нравились блондинки! Но он почему-то возжелал ее настолько, что не смог спокойно подойти и поговорить, а просто напросто подчинил, думая о том, что это факт сможет потом откупить приличной суммой, которая, к удаче, у него была с собой. А когда они пришли в снятый номер, у него вообще напрочь отказал разум, ведь как еще можно объяснить то, что он набросился на нее как оголодавшая собака на кость! Он брал ее жестко, совсем не обращая внимания на то, что таким образом доставляет боль. Но как тут можно было сдержаться, когда она была настолько узкой, что он ели сдержался, чтобы не кончить с первого же толчка?! И потом, когда экстаз достиг предела, и он оперся на нее, Редрик почувствовал, что ее волосы пахнут приятным запахом фиалок. И это от продажной девки?! И тело ее было чистым, несмотря на грязную одежду.
С ней определенно было что-то не так, а уж когда она ядовито ответила на его фразу о деньгах, да еще и кинула кошелек ему под ноги, то Редрик впервые испытал такой шок и унижение. Хотя, кажется, был уже давно закален, благодаря "дорогим" родственникам, которые с детства не скрывали своего призрения и ненависти к нему. Еще бы! Его отец, уехав в экспедицию на зеленые берега, привез безродную чужеземку, которая стала его законной женой. У Редрика даже мысль мелькнула, что эту девицу прислали его родственники, но быстро ее откинул. Если уж они и подослали б кого, то определенно красивую блондинку, ведь родственникам была известна его страсть именно к этому типу женщин. Да еще и он сглупил, когда девица собралась уйти. Он не ожидал, что она окатит его такой волной злости и ненависти, что он невольно почувствует себя насильником. А ведь почти так и было. Он ведь имел ее жестоко и грубо... Хотя сейчас об этом лучше не вспоминать. В конце концов, что ему до какой-то трахнутой шлюхи? Сейчас у него есть дела и поважнее. Его план мести вот-вот должен вступить во вторую фазу.
С такими мыслями Редрик обессилено упал на кровать и тут же заснул.
***
Мороз нещадно щипал мои голые ноги. Не смотря на то, что бедра я обтерла внутренней стороной юбки, неприятное чувство чужеродной, липкой субстанции так меня и не покинуло. Ко всему запах мужского пота и семя, казалось, нещадно поглотил мой собственный. Отчего в груди зарождалась душащая тошнота. Между ног все болело, и эта боль, в чем я не сомневаюсь, продлится несколько дней.
Добравшись до гостиницы, в которой несколько часов назад сняла комнату, я быстро переоделась в форму школы, сверху накинула подбитый шерстью плащ и вернулась на улицу. Было бы лучше принять ванну в гостиничном номере, но время было уже позднее, а привлекать к себе лишнее внимание не хотелось.
Пробегая через главную площадь, я вздрогнула от звонкого гула, исходящего из колокола. Устремив взгляд на высокую башню с большими круглыми часами, я выругалась, так как было уже десять, и это значило, что в комнату мне опять придется пробираться тайком. Но это уж всяко лучше, если бы я не сумела сегодня утолить жажду.
Я училась в женской магической школе имени Сивиллы Пруд. Это заведение отличалось от обычных женских школ тем, что там, помимо общепринятых, таких как вышивание, этикет, танцы, генеалогия, пение и других предметов, обучали еще магическим дисциплинам. Женщины с магическим даром у нас - северян - рождались редко и выражались они лишь в одной способности. Самым распространенным было прорицание, целительство, зельеварение или умение "слушать" землю. Были и редкие, такие как умение чувствовать ложь, разговаривать с животными, менять облик, вселять свое сознание в других и много еще каких. Мое умение заключалось в том, что на меня невозможно применить никакое подчинение. Точнее, одно из трех. Хотя, точно, назвать это умениями будет неправильно. Это был дар Беримора. Бога, которому поклонялась моя семья уже на протяжении нескольких тысяч лет. Плата у этого дара, конечно же, была, но эта тайна принадлежала лишь нашей семье и королю. Монархи часто использовали наше умение в своих политических играх, так что наша семья была некой тайной организацией, поэтому и жила в относительном покое и достатке.
Перелезть через выставленые пики забора не составило труда, особенно, когда в каменном столбе были выдолбленные три "ступени", в которые удобно помещались носки сапог. Спрыгнув на землю, я быстрыми перебежками добралась до общежития: трехэтажное, каменное здание с небольшими окнами, огороженными от мира "бесчинства и безнравственности" (как любила говорить заместитель директрисы) железными решетками. Добравшись до крыльца, я дернула за ручку входной двери, но она, как и ожидалось, была заперта.
Выпускали нас из школы лишь по два раза в месяц: через пять дней после начала семестра и за пять дней до его конца. При этом комендантский час у нас был даже в эти два дня, чтобы не расслаблялись.
Стянув с шеи веревку с ключом, я вставила его в замок и повернула два раза влево, затем вынула, быстро нырнула в открытую щель и закрыла изнутри.
Сторожа в общежитии не было. Да и зачем? Ведь на окнах решетки, а в десять часов заместитель директрисы - сварливая женщина с вечно поджатыми губами и идеально зализанными в пучок волосами - совершает обход комнат и закрывает входную дверь. Ту, что опоздает, ждет серьезный выговор и наказание, не говоря уже о том, что ночь придется куковать под закрытыми дверьми, дожидаясь, когда заведующая не придет к шести утрам. В общем, правила в школе были строгими. Как же мне удалось достать ключ? Все дело в том, что директор школы была моей дальней кузиной. И об этом, конечно же, никто не знал.
Переведя дух, я поднялась на второй этаж и зашла в свою комнату - третью от начала. Комнату освещал мягкий свет керосиновой лампы. За столом, сгорбившись над книгой, сидела моя соседка: высокая, светлокожая, темноволосая, кареглазая, как и все северяне, девушка. Рядом с ней сидела моя точная копия, которая бездушным взглядом уставилась на лампу. На звук открывающейся двери, соседка повернула голову. Увидев меня, ее встревоженное лицо расслабилось, а на тонких, бледно розовых губах появилась облегченная улыбка.
– Ты вновь опоздала, Анжей!- капризно протянула она, а потом посмотрела на копию и шикнула: - Исчезни!
Копия с тихим хлопком исчезла, и на стул мягко упала моя зеленая лента.
Кузина не зря при расселении выбрала мне в соседки именно это девушку. У нее был необычный дар - создавать копию человека. Копия, правда, была тупа как пробка и могла сказать всего пару слов, но она много раз выручала меня.
– В этот раз меня Злыдня чуть не поймала!
– продолжила капризно причитать соседка.
– Она зашла, да как зыркнула на меня! Я, точно, тебе говорю: она что-то заподозрила!