Плут. Хардкор для мажора
Шрифт:
— Этот гад еще не все получил!
— Пару раз бы для ума...
— Нельзя! — упрямо отрезал надзиратель, появившийся за спинами ловцов. — Расходитесь, иначе штраф.
Надо мной склонился широкоплечий лохмач с рваным ухом, которого я видел в своей лачуге. Над его головой светился ник:
Миклуха
— Ты мне должен семьсот монет, урод. Ясно? Ясно, я тебя спрашиваю?!
Я медленно кивнул.
Уходить мужики не торопились. Они лишь разошлись в стороны, образовав для меня коридор. Я с трудом встал и побрел к лачугам. Кто-то крикнул в спину:
— Твое счастье, что здесь одни нубы,
Ага, размечтался. Не боюсь я никого.
Проходя через живой коридор, я старался ни на кого не смотреть, только вперед. И все-таки, заметив Риччи, не удержался и взглянул в его лицо. Он смотрел на меня без злости, скорее, с печалью и разочарованием. Впервые в жизни мне стало стыдно за свой поступок, я почувствовал, что краснею.
Под их взглядами хотелось провалиться сквозь землю — кому ж приятно, когда его ловят на воровстве. Щеки пылали, но я упрямо сжал губы, вздернул подбородок и пошел вперед.
Впрочем, «пошел» — слишком сильно сказано. Побрел, потащился — это да. Чувствовал я себя ужасно: колени тряслись, живот сводило, голова трещала. Я едва успел дойти до угла ближайшего бунгало, и здесь меня вырвало, просто вывернуло наизнанку. Сзади раздался дружный гогот — мужики услышали соответствующие звуки.
— Поделом ему.
— Да мало еще...
Я стоял, прислонившись к стене и слегка покачиваясь. Нет, это не дело, надо брать себя в руки. Глубоко вздохнул, сглотнул мерзкий комок в горле и сколь мог твердым шагом направился в столовую. Хрен с ней, с сытостью, а вот жажда штука плохая.
Было время обеда, и за столами еще сидели ловцы. Я не надеялся, что меня накормят, но вот поили здесь бесплатно. Подойдя к полному ведру, я зачерпнул ковшом теплую воду и жадно выпил, потом еще. Так, ноль процентов, прекрасно. Сытость — сорок два. Авось до ужина продержусь. А теперь работать. Да-да, работать, больше ничего не остается. По крайней мере, пока не придумаю новый план.
Волей-неволей мне пришлось остаться на ферме. За неделю я стал неплохим ныряльщиком и теперь доставал по шесть-семь серых раковин в день. Не раз попадались и белые. Правда, денег за них я не видел — после каждой сдачи жемчуга ко мне тут же подходил Миклуха и забирал все. Не было возможности даже сходить в грот и пожертвовать жемчужину праотцу. Единственное, что мне удалось выторговать — десять медяков на покупку мешка. Поскрипев мозгами, лохмач согласился. Он пребывал в твердой уверенности, что так и будет доить меня скончания века. Но я был иного мнения.
Риччи меня избегал и даже попросился на другой участок, чтобы не соседствовать со мной. За все время он не сказал мне ни слова упрека. Наверное, именно поэтому мне перед ним по-прежнему было неловко.
За неделю, не считая Миклухи, никто из игроков не заговорил со мной. Одни смотрели с презрением, другие с ненавистью. А вот неписи и не думали меня игнорировать. То ли разрабы не заложили им в характер злопамятности, то ли компьютерные персонажи считали, что наш конфликт их не касается, но они общались со мной так же, как и с другими. С Корлином мы и вовсе почти подружились. Ну, не то чтобы подружились, но стали относиться друг к другу гораздо терпимее. Я помнил, что надзиратель спас меня от разъяренных «коллег», да и он, видя мои старания в работе, подобрел. Пару раз мы даже вполне дружески болтали после ужина.
Вечерами я штудировал туториал, понимая, что знание персонажа и мира может сильно облегчить эту хардкорную жизнь. Выяснил, что в игре три расы: элгионы, то есть мы, олнейги и мениольцы. У каждой — своя земля. Есть и нейтральные территории. И везде множество замков — за ними идет настоящая охота, разные кланы перехватывают их друг у друга.
В числе прочих получил ответ на вопрос, мучивший меня с третьего дня пребывания на ферме: почему мой уровень не вырос, хотя апнулись уже десять характеристик. Оказалось, в стартовой локации повышать левел нельзя. Типа защиты от дураков — игрокам давалось время изучить игру и выбрать ветку развития.
Заодно стало ясно, почему мне было так плохо после возвращения из пустыни: дело в том, что несколько смертей подряд сильно ухудшают состояние. Настолько, что умри я еще пару раз, мог бы и вовсе впасть в игровую кому.
Однако больше всего меня интересовал Мергус. Я надеялся туда попасть в самое ближайшее время, поэтому жадно искал информацию о нем. Выяснил, что он является столицей одного из четырех государств элгионов. Все они славились добычей жемчуга, основного и главного ресурса, добываемого в этих землях, вернее, водах. Поэтому все четыре в народе назывались Жемчужными королевствами. Нашим, Велентвеем, правил король Грегор Второй.
По соседству лежало герцогство Айноро, возглавляемое герцогом Кларенсом. Местные новости наперебой рассказывали, что недавно король Грегор сватался к его дочери, но получил отказ.
Не забыл я поискать инфу и о Монт Руал, о котором услышал от одного из дубасивших меня мужиков. Я полагал, что это название клана или города, но оказалось, что речь идет о гильдии убийц. Могущественной, опасной и таинственной. О ней ходили жуткие слухи. Никто не знал, где она находится и кто в нее входит. Окрестные власти пытались поймать хоть кого-то из гильдии, но ее члены были неуловимы. Однако не все правители боролись с Монт Руал, кое-кто, наоборот, обращался к ее услугам, дабы по-тихому устранить противника. Убийцы выполняли заказ быстро и четко.
В моей голове тут же родилась мысль о вступлении в эту гильдию. А что, подкачаюсь, стану ассасином, буду одним ударом добивать раненых противников. Чем не убийца?
Каждый вечер я засыпал с надеждой, что Арсений наконец вытащит меня из капсулы. И всякий раз обламывался. Всей душой я рвался в город, мне претили убогие лачуги, обшарпанная столовка и бесконечные погружения. Я готов был даже умереть разок-другой, лишь бы выбраться отсюда. Но проблема состояла в том, что у моего персонажа, как и у других игроков экспериментального режима, по умолчанию стояла привязка к здешнему кругу возрождения. Чтобы изменить точку респауна, требовался специальный свиток, но в местном магазине его, конечно, не продавали.
Всякую свободную минуту я думал, как улизнуть отсюда. Единственным вариантом оставался караван. Если бы мне удалось достать свиток, ситуация значительно упростилась бы. Я мог бы снова украсть деньги, отдать их Унтию за переезд (конечно, этот урод заплатит за то, что оставил меня умирать в пустыне, но позже, а пока он мне нужен), сдохнуть в дороге и возродиться в Мергусе. Еще проще было бы умереть прямо здесь, но у каждой точки респа существует зона, в пределах которой не действуют никакие другие привязки, кроме клановых. Проще говоря, после смерти на ферме или неподалеку от нее я все равно воскресну здесь, даже если использую свиток.