Плыла качалась камера...

Не так чтоб издалека, течет река Сунжа, несет свои мутные воды через город, в котором я родился и вырос. Через город, который никому из нас уже никогда не увидеть, а если увидеть — то не узнать. Не увидеть старинный

дом, куда привезли меня из роддома — нет его в этом мире, и роддома тоже нет. Не пройтись по улицам детства, где играл в футбол, учился кататься на велосипеде, откуда до темноты не могли родители загнать домой. Нет давно скамейки, где было назначено первое свидание, нет и скверика, где стояла эта скамейка. Нет моей школы, ничего не осталось от института.

Этот город, город-призрак, покинутый мною страшным утром нового 1995 года, теперь только здесь — в наших воспоминаниях. Уйдём мы — исчезнет и он, как будто его и не было.

Но, довольно о грустном.

С того дня в Сунже утекло много воды, очень много. Приблизительно 113 миллиардов кубических метров. Сколько это? Как представить себе эту громаду?

Этого с лихвой хватило бы, чтоб заполнить до краёв такие озёра, как Чудское, Севан или Швейцарское. Подозреваю, что хватит и для Кезеной-Ам, но данных не нашел.

Время определено, теперь надо определить место.

Итак — представьте себе, что вы переходите Ленинский мост (не важно, старый или новый) со стороны центра и сразу сворачиваете направо. Это — улица им. В. Терешковой. Пройдя небольшой сквер или его остатки (смотря какой год), вы подходите к Музыкальному Училищу. Затем переходите поперечную улицу (Анисимова) и идете дальше. На правой стороне остаются пяти- и четырехэтажные дома, на левой — только одноэтажные. Переходите еще одну улицу (Г. Ахриева), сворачиваете снова направо и спускаетесь к Сунже.

Мы пришли.

Я — тоже.

Воспоминания хлынули внезапно, как летний дождь. Как будто резко распахнулась широкая дверь из маленькой с вечным ремонтом квартиры в сияющую радостную бездну. И вот уже нет ни опостылевшего Волгограда, ни привычно уже ноющих суставов, ни мыслей о хлебе насущном — я снова молод, здоров и беззаботен. Я там — в далеком, почти забытом детстве.

Поехали!

Сидим мы, значит, на пляже, кайфуем.

Пляж у нас клёвый — сплошной песок, три метра в ширину и метров десять в длину. Эта, как его… Капакабана! И деревьями все закрыто. А чисто как! Нет, правда! Ни камней, ни бутылок. Стёкла? Вы чё, шутите? Ни одного! Каждый день проверяем. Да и откуда здесь стёкла, обо что бутылку разбить? Об бошку? Отличный пляж, пацаны с другого берега завидуют — камнями кидают. Иногда докидывают, гады. Одно плохо — Сунжа. Не, сама речка нормальная, вода вот только грязная, бывает и мазутное пятно проплывет. Это фигня — будешь глядеть, не вляпаешься. А вот запах! Ничего с ним не сделать, родители сразу вычислят. В общем, я теперь не купаюсь, двух раз хватило. Неделю дома сидел.

Сидим, балдеем, почти все в сборе. Славка и Скиля еще купаются — их предкам на это начхать. Счастливчики! Остальных развлекает Арти. Это моя собака, боксер, пятьдесят килограммов веса. Но дурной. Зато плавать любит. Мы кидаем палку в воду, а Арти приносит. Хоть на середину запульни — всё равно достанет.

И вот тут пришел Ёрш. Пришел и сразу выдал.

— Пацаны, — говорит, — по телику фильм видел. Там мужики плот сделали и по речке поплыли. Вот бы и нам так.

Идея нам очень понравилась, да что там, — мы просто обалдели!

Началось всеобщее обсуждение. Сначала говорили все одновременно, стараясь друг друга переорать, да ещё Арти лаял — полный бардак! Потом немного успокоились, и сразу выяснилось, что плот мы сделать не сможем. Не из чего, долго и вообще, фиг его знает, как его делать. Ещё развалится. Все замолчали, даже Арти наконец успокоился. Стало грустно — такая задумка разваливалась, не успев начаться.

И тут Магу осенило.

— Ребята, камеры!

Точно! Мага гений, на кой нам плот, пусть на нём мужики в кино плавают. Мы поплывём на камерах, как партизаны в Китае, сам читал. Хотя на плоту, наверное, тоже здорово.

Начали думать куда плыть. Мнения разошлись — лучше всего, конечно, было бы доплыть до Каспия. Но это так — мечты. Родители не дадут, да и со жратвой проблемы будут. Я предложил плыть в Брагуны.

— Брагуны, Брагуны — там алкоголики и пердуны, — пропел Славка. — Что тебе там делать, лечиться?

— Дурак! Там поле есть — на нём битва была в древности. Хромой Тимур Тохтамыша разбил. Там оружия старинного — завались!

— Врёшь ты всё! — не поверил Славка. А у самого уже глаза загорелись.

— Ничего не вру! Сам в «Технике молодёжи» читал. Там ещё было написано, что Тохтамыш казну свою там зарыл, когда понял что ему кранты. И её до сих пор никто НЕ НАШЁЛ!

Этим я всех и убил. Только Мага немного повыпендривался — Брагуны далеко. Но он вечно так. Он у нас самый недоверчивый. Зато остальные были готовы сразу. Поорали, поспорили и разработали план. Во-первых: узнать точно, где эти самые Брагуны. Во-вторых: всем раздобыть камеры. В-третьих: строгая тайна.

Насчёт камеры я был спокоен — у нас дома была одна. И не от какого-нибудь там «Москвича», а от самого настоящего тракторного прицепа. Вещь! Мы с ней на Каспий ездили. Оставалось узнать, далеко ли плыть. Брагуны на карте я нашёл сразу, а вот как расстояние измерить. Сунжа-то петляет. Пришлось обращаться к отцу. Рассказал ему, что надо измерить расстояние по карте для школы, а как сделать — не знаю.

Вот так я и узнал, про замечательное устройство. Курвиметр, называется. На следующий день я купил его в Военторге, около трамвайного моста. Маленькое такое колесико, а к нему циферблат приделан. Ведёшь колёсиком по карте и смотришь, сколько накрутило. Легко и просто.