По чужим правилам

Тулина Светлана

Старый театральный приём — короля играет свита.

Этот мелкий типчик ничем не отличался от остальных. Такой же худосочный и длиннорукий. Вот разве что искривлённой спиной — то ли горб, то ли просто с ветки мама уронила неудачно. А в остальном — точно такой же, как все, и одет ничуть не богаче. Не ярче даже, если уж исходить из их дикарских предпочтений. Ни тебе браслетов золотых до локтя, ни бриллиантовой серьги в носу.

Но сразу чувствовалось, что остальные именно — свита, а он — Главарь. И свита «играла» его со всем старанием хорошо оплаченной массовки:

выла так, что куда там Джесс с её доморощенным поскуливанием:

— Всади ей, Керс! Не подкачай! Досуха! — и много чего ещё, являвшегося каким-то непереводимым местным сленгом. (Похоже, стендовский вариант мата — разумные, они везде одинаковы, как бы не выглядели и где бы ни проживали, первым делом на любом языке именно мат придумывают. Может быть, древний эсперанто потому и оказался мёртворождённым, что мата как такового не предусматривал).

И — мерзкий гогот…

Стась опять заскучала. Происходящее всё больше напоминало провинциальный театр, причём не из лучших.

Ну не могла она, хоть тресни, воспринять этих остролицых ребятишек всерьёз.

Самое большее, на что тянули они — на хулиганьё малолетнее. Мелкая шпана, изображающая из себя донельзя крутых, жутко деловых и прожжённых до усёру…

Стась прикрыла глаза и зевнула.

Просто зевнула. Практически и не демонстративно даже.

Ну, если честно — может быть чуть-чуть. Самую-самую малость. Не любила она все эти до ужаса пафосные и жутко торжественные провинциальные постановки.

И, похоже, угадала, нанеся этим своим зевком местным горе-трагикам какое-то немыслимое оскорбление. Во всяком случае, швырни она им под ноги шоковую гранату — и то не произвела бы большего впечатления.

Смех и вопли смолкли, как отрезанные. Главарь потемнел лицом (натурально потемнел! Почти до черноты!) и зашипел как-то странно, на вдохе. А свита теперь смотрела на него — настороженно, с интересом и опаской, словно сигнала ждала. Но сигнала не было — главарь молчал, разглядывая Стась исподлобья.

И больше не улыбался…

Чёрт.

Нет, ну вот же…

Предупреждал же кубик — сегодня день повышенного риска. Авантюры не проканают. Можно подумать, что этот паскудный маяк был так уж необходим. Можно подумать — без него бы потом не нашли. Перестраховаться захотелось идиоткам. А теперь ещё и от зевка типа удержаться не смогла. Трижды дура.

— А они, пожалуй, в моём вкусе, — сказано было даже как-то задумчиво. Только вот голос всё портил — неприятный такой. Голос привыкшего командовать. Слишком низкий для геймера. Слишком похожий на человеческий. И от этого — неприятный вдвойне.

Тут же радостно откликнулись, завопили, задребезжали фальцетики и визгливые тенорки:

— Правильно! Так их! Наша победа — чистая победа! Пусть знают наших! — и снова, сквозь гогот. — Вытяни их, Керс! Досуха!..

Главарь передёрнул ушами. Показалось — неприязненно. Хотя кто его разберёт. Керсом, стало быть, тебя зовут. Что ж, будем знакомы.

— Я сыт. А этих просто трахну.

Опаньки.

Вот

это да!

Дофантазировалась…

Что-что, а уж это-то нам тут не грозит… Фригиднее автоклава и безопаснее тёртой морковки… Чьи это слова? Твои это слова.

Доутверждалась.

Наверное, вот тут и надо было бы испугаться. Самое время. Задёргаться. Ужаснуться. По-настоящему. Запаниковать даже…

Стась стало смешно. Она улыбнулась, уже практически не скрываясь. Даже хихикнула, кажется.

— Сначала — вот эту! — Керс мотнул головой в сторону Джесс. Но смотрел он по-прежнему на Стась. Спокойно так смотрел. Уверенно. И даже, кажется, с совсем уж необъяснимым весёлым интересом. Можно сказать, обрадовано.

Забавно, но на остальных его слова произвели не меньшее впечатление, чем стасин зевок. Вытянувшиеся лица и шокированное молчание. Кто бы мог подумать, что их так легко шокировать! Тоже мне — скандал в благородном семействе.

Керсу, похоже, произведённое впечатление весьма понравилось. Гаденькая его улыбочка вновь появилась на своём месте.

— Сразу обеих? — кто-то неуверенно хихикнул, явно пытаясь свести всё к шутке, пусть даже и неприличной, но просто шутке, — Лопнешь ведь, Керс!..

Возникший было робкий смех сразу же оборвался, стоило Керсу обернуться. Но он ещё помолчал, разглядывая окружающих тяжёлым взглядом. И лишь потом сказал — очень тихо сказал, но услышали все:

— Для глухих повторяю — Я. Их. Просто. Трахну. Кому не ясно?..

Ответом было неодобрительное молчание. Потом кто-то сказал с отвращением:

— Я знал, конечно, что ты злостный штрафник… Но не до такой же степени!..

Керс вздёрнул плечи и зашипел. Откуда-то сверху опрокинулся говоривший, повисел вниз головой и спрыгнул, ловко крутанувшись вдоль диагональной ветки — Стась видела его смутно, боковым зрением, так как головы, привязанной к развилке ветвей за волосы, было не повернуть. Второй выскочил удачно, прямо напротив Стась, словно специально позировал — качнулся вправо-влево на толстой лиане, картинно так провернулся вокруг неё, оставив за ней во время этого проворота ту тряпку, которой они так любят прикрывать спины. Кувыркнулся вниз уже голышом. Они переместились куда-то вбок и ниже, там Стась уже не могла их видеть. Что-то новенькое. Похоже, выяснять отношенифя они предпочитают в чём мать родила, забавно, ксенологи кипятком уписаются, раньше никто ничего подобного…

Все вокруг сразу зашумели, затрясли кулаками, но в суете этой было больше растерянности, чем возмущения или азарта. Да и на Стась поглядывать стали с опасливым уважением. Сложные у них, однако, отношения, в этой банде. А на первый взгляд и не скажешь. Ещё один просчёт ксенологов — те утверждали, что полностью разобрались в местной иерархии и никаких неожиданностей быть не может.

Ну да.

Вот они, в полном объёме.

Повезло же…

За все три года присутствия амазонок на Стенде не было ни одной подобной проблемы! Ни одной!