По дорогам сказки
Шрифт:
– А что же было дальше с мельником?
– Ах, право, не знаю, – ответила Коноплянка. – Да мне, откровенно говоря, до этого и дела нет.
– Вот и видно сейчас, что вы по натуре совсем не отзывчивы, – заметила Водяная Крыса.
– Боюсь, что вам не будет ясна мораль этого рассказа, – сказала Коноплянка.
– Что не будет ясно? – переспросила Водяная Крыса.
– Мораль.
– Вы хотите сказать, что в этом рассказе есть мораль?
– Разумеется, – ответила Коноплянка.
– Ну,
– Как вам нравится эта Водяная Крыса? – спросила Утка, подплывая к берегу. – У нее очень много хороших черт, но, что касается меня, во мне так сильно развито родительское чувство, что без слез я не могу смотреть на неисправимых холостяков и старых дев.
– Боюсь, что я рассердила ее, – ответила Коноплянка. – Дело в том, что я рассказала ей историю с моралью.
– Ах, это всегда очень опасно, – сказала Утка.
И я с ней совершенно согласен.
КАРЕЛ ЭРБЕН (Чехословакия) Пересказала Т.Габбе
Три золотых волоска
Жил-был на свете король. Всю жизнь он был такой же, как все короли, — ничуть не умнее, — а на старости лет нежданно-негаданно открылась ему великая премудрость:
научился он понимать речь зверей, птиц, рыб и даже всей ползучей и летучей мелкой твари. Вот как это случилось. Приходит к нему однажды незнакомая старуха,
приносит рыбу в лукошке и говорит:
— Прикажи-ка зажарить эту рыбку и съешь её сегодня за обедом. Тогда ты будешь понимать всё, что
говорит любая тварь — ходит ли она по земле, летает ли по воздуху или плавает в море.
Королю это пришлось по нраву. Всякий не прочь научиться тому, что никто не умеет, — особенно если для этого только и надо, что поесть жареной рыбы.
Он щедро заплатил старухе, позвал своего любимого слугу Иржика и приказал ему приготовить рыбу к обеду.
— Только смотри, — сказал король, — не вздумай сам отведать рыбки. А не то не сносить тебе головы.
Иржик взял рыбу и понёс её на кухню.
«Ну и рыба! — подумал он, разглядывая её по пути.—Больше похожа на змею, чем на рыбу. Нет уж, будь что будет, а я попробую, что за кушанье из неё выйдет. Не
было ещё на свете такого повара, который бы не отведал своей стряпни».
И, когда рыба была готова, он отщипнул маленький кусочек и проглотил его.
В ту же минуту он услышал чьи-то тоненькие голоса. Они так и звенели у него над ухом:
«Иржик, Иржик, отрежь, пожалуйста, и нам немножечко!»
Оглянулся он по сторонам. Никого в кухне нет. Только мухи вьются над жареной рыбой и жужжат:
«Иржик, Иржик, немножечко!..»
В это время со двора донёсся скрипучий голос:
— Вы куда? Вы куда?
– — К мельнику на ячменное поле, к мельнику на ячменнэе поле, — отвечали голоса потоньше.
Иржик выглянул в окно и увидел большого гусака и целое стадо гусынь.
«Так вот оно что! — подумал он. — Нечего сказать— славная рыба!»
Теперь-то он хорошо понимал, почему король запретил ему пробовать это кушанье.
И, проглотив на всякий случай ещё кусочек, он как ни в чём не бывало отнёс блюдо в королевские покои и поставил на стол.
После обеда король приказал оседлать коней и взял Иржика с собой на прогулку. Король ехал впереди, а Иржик, как полагается, позади. По пути пришлось им
проезжать широкую зелёную луговину. Конь Иржика заплясал и заржал:
— Ого-го, братец!.. Как мне легко и весело нести моего седока. Через гору — и то бы, кажется, перескочил.
— И я бы перескочил, — отвечает конь короля, — да мой старикашка еле в седле держится. Поскачешь, а он, того и гляди, свалится и шею себе сломает.
— Ну и пусть сломает! — говорит конь Иржика. — Вместо старого будешь носить на себе молодого.
Услыхал этот разговор Иржик и не выдержал, засмеялся потихоньку.
А король, который тоже понял всё от слова до слова, поглядел на него и спрашивает:
— Ты это чему смеёшься?
— Так, милостивый король, — отвечает Иржик.— Вспомнилось кое-что…
Но король не поверил Иржику. Сердито хлестнул он своего коня и поехал назад во дворец. Приехал, сел к столу и говорит Иржику:
— Подай мне кубок вина. Только смотри — до краёв налей. А не дольёшь — казню, и перельёшь — казню.
Иржик взял кувшин с вином и стал наливать. В это время в открытое окно влетела птичка. Она держала в лапках три золотых волоска, а за ней гналась другая и
щебетала во весь голос:
— Отдай, отдай, отдай! Они мои, а не твои!
— Нет, не твои, а мои! Я их сама подняла.
— Зато я первая заметила, как они упали на пол, когда королевна Златовласа расчёсывала кудри. Дай мне хоть два!
— Не дам ни одного!
Тут вторая птичка налетела на первую и стала вырывать у неё добычу. А первая — давай отбиваться.;
Кончилось тем, что обеим птичкам досталось по одному волоску, а третий волосок упал и, ударившись об пол, зазвенел, как чистое золото.