По дороге могущества. Книга четвёртая: Роган
Шрифт:
Т-тварь…
Сжав грудь, заставляю себя перевернуться на живот и начинаю через силу, короткими вдохами, сипло втягивать спасительный воздух.
Думаешь, ты так х-хорош, да? Не-ет, ошибаешься… И сейчас ты в этом убедишься…
Дрожащими руками упираюсь в землю и поднимаюсь на четвереньки, сквозь пульсирующее в голове биение сердца различая едва слышимый звук приближающихся шагов.
Ближе… Ещё ближе…
Оскалив окровавленные клыки, поворачиваю голову и поднимаю взгляд на нависшего надо мной жаброида.
Сейчас!!!
Из последних сил делаю мощный рывок и атакую дриарилловой
ПОПАЛСЯ!!!
Взревев, активирую спрятанные в лапе лезвия — они вылетают с громким стальным шелестом и пронзают жаброида насквозь!
СДОХНИ, МРАЗЬ!!!
Но жаброид почему-то не спешит корчиться от боли, продолжая всё также стоять без единого движения и смотреть на меня.
Ч-что? Почему? Почему ты не умираешь?!!
Охваченный яростью, опускаю взгляд на дриарилловую руку и мои зрачки расширяются от увиденного.
Мои лезвия! Они вышли не на всю длину, а едва ли на жалкую половину!!! Нет! Не-ет!! Не-е-е-ет!!!
Объятый безумием, впериваю взгляд прямо в глаза старику.
Я убью тебя! Вырву твои кишки и затолкаю их тебе в глотку!! Сломаю каждую кость и буду купаться в твоей крови!!! Я…
Жаброид вдруг резко вывернул захваченную лапу и нанёс сокрушительный удар кулаком в голову, после чего всё погрузилось во мрак.
Вместе с резким глубоким вдохом поток воздуха хлынул в ноющую от боли грудь и я тут же скрючился, обхватив бока руками и зарычав.
Л-лядь… Как же это… М-мать…
Медленно выпустив воздух сквозь плотно стистуныте зубы, я принялся вгонять его обратно в горящие лёгкие короткими вдохами, параллельно стараясь расслабить сведённые судорогой мышцы. И спустя какое-то время мне удалось полностью обуздать накативший приступ и обессиленно замереть. Шевелиться не было ни малейшего желания, особенно сейчас, когда каждое лишнее движение было подобно удару раскалённым железом по голой плоти. Да и ладно бы только это, так нет же, вдобавок к этому ещё и голова раскалывается от бурлящих в ней отголосков ярчайших образов и мыслей.
Перед глазами возник силуэт невозмутимо стоящего посреди улицы жаброида, и вместе с этим сразу же заныли трансформирующиеся кости, словно вновь переживая сокрушительные удары необычного старика.
Зажмурившись, я оскалился и не стал сдерживать рвущийся наружу стон, полный бессильной ярости.
Лядский волколак, чтоб ему пусто было!.. Это всё его… хррр!.. воспоминания, сгори они вечным пламенем!
“Если, конечно, это были воспоминания…” — промелькнула на краю спутанного сознания едва заметная мысль.
Тут же разлепив покрытые холодным потом веки, уставился на устланную тёплыми шкурам стену, на которых всё также продолжали играть всполохи горящего позади камина. Преодолевая слабость, я вытянул дриарилловую лапу и провёл ладонью по мягкой шерсти, при этом медленно прокручивая в голове битву с жаброидом, отпечатавшуюся в памяти в самых наимельчайших деталях.
Эта схватка…
Я стиснул кулак.
Она была настолько… реальной, словно произошла только что… И это ощущение, будто всё случилось не с каким-то незнакомым мне волколаком, а со мной, лично со мной. Словно и нет
Внезапно царящую тишину комнаты, наполненную лишь тихим потрескиванием горящих поленьев, прорезал донельзя знакомый голос:
— Поздравляю.
Ледяные пальцы страха прошлись вдоль позвоночника и глубоко зарылись в затылок. Позабыв о блуждающей по телу боли, я резко перевернулся на спину и немигающим взглядом уставился прямо в глаза внимательно наблюдающего за мной старого жаброида, сидящего в кресле у камина.
Несколько долгих секунд я с гулко бьющимся сердцем всматривался в зрачки с тёмно-синим ободком, прежде чем наконец разлепил пересохшие губы и осторожно спросил:
— С чем?
Чуть помедлив, жаброид ответил:
— С возвращением контроля. Я ведь сейчас разговариваю с истинным хозяином этого тела, верно?
Нахмурившись, я без резких движений повернулся на кровати, так, чтобы видеть краем глаза зашторенное окно и стоящий передо мной стол со стульями, согнул ноги в коленях и упёрся спиной в обитую шкурами стену.
— Да. Я — Саргон, трогранд Рэйтерфола. А вы..?
— Хайзен, староста “Выдрихи”. — Он отвёл глаза и неспешным взглядом окинул комнату. — Как только Скайдэн рассказала мне о вас, господин трогранд, то я тут же поспешил выразить вам своё… — его взгляд вновь вернулся ко мне, — почтение.
Я невольно сглотнул.
Выходит, наша с ним схватка была реальной… Лядь…
— Благодарю вас, господин Хайзен, а также прошу принять мои искренние извинения за то… “знакомство”, которое имело место быть при нашей первой встрече. Уверяю вас, я не желаю причинять вред ни вам, ни кому бы то ни было ещё в этой деревне.
— Вы — возможно. — Хайзен чуть склонил голову набок. — Но тот, кто внутри вас, жаждет крови и смерти каждого из нас.
Воцарилось гнетущее молчание, а затем он медленно поднялся и указал раскрытой ладонью на дверь.
— Как насчёт небольшой прогулки?
Я задумчиво посмотрел в сторону выхода.
— Не имею ничего против.
Дождавшись, когда я встану с кровати, староста развернулся, без всякого опасения повернувшись ко мне спиной, и вышел из дома. Не заставляя его ждать, я подавил нахлынувшую слабость и направился следом за ним, тут же зажмурившись от ударившего по глазам солнечного света. Вскинув руку и проморгавшись, внимательно осмотрелся, всё ещё продолжая щуриться: дом Скайдэн стоял на отшибе, на некотором возвышении, практически у самой стены, состоящей из врытых в землю толстых, заострённых сверху брёвен, плотно подогнанных друг к другу, и, судя по всему, опоясывающей охранным поясом всю деревню. Также в некотором отдалении я заметил и высящиеся дозорные башни, тоже бревенчатые, встроенные прямо в стену наподобие барбакана. Видимо, такие же установлены по всему периметру, на равном расстоянии друг от друга, чтобы контролировать подступы к Выдрихе — и то, что они не стоят тут просто так, говорит и виднеющаяся под крышей башни фигура скучающего дозорного.