По дороге на Оюту
Шрифт:
Уже забыв о высоте, я отрицательно качнула головой. А в душе такая злость поднималась. Как я ненавижу всех с их войной.
— Жаль, такая изящная красота и достанется не мне. Несправедливо, — обиженно протянул марсианин.
Легкий толчок заставил меня отвлечься от мужского лица. Оказалось, мы уже прибыли наверх. Легко подхватив под руки, второй пилот поднял меня и поставил в кабину. Следом за мной запрыгнул его напарник.
— И как? Согласилась? — поинтересовался первый мужчина.
— Нет, не пойдет она со мной на свидание, полетит на свой Юпитер, – горестно отозвался его друг.
Мои глаза мгновенно расширились.
— Ну, тогда может, не повезем ее никуда? Глядишь и передумает, — то ли в шутку, то ли всерьез предложил один из пилотов.
Икнув, я шагнула в сторону. И тут помощь пришла, откуда не ждали.
— Уважаемые, вы уже совсем совесть потеряли?! Сначала планету нашу к рукам прибрали, потом город, дома, магнокары, а теперь уже и за девушек наших взялись! К отцу она летит, и если есть какие желания относительно нее серьезные, то летите следом и сватайтесь у родителей.
Одна из женщин буквально грудью прикрыла меня от мужчин, следом за ней в атаку на инопланетных мужиков ринулась и вторая.
— Правильно, есть планы жениться, так лети рядышком, — затараторила она. — А так, нечего дурить девочке голову. А то увидели, что она тихая да скромная и распушили хвосты.
Марионеры мгновенно сдулись и тут же переключили свое внимание на корабль. Меня же за руку женщины отвели к вещам и посадили на небольшую скамеечку, стоящую за креслами пилотов. Откуда только эти особы узнали к кому я лечу? Хотя чему удивляться, если они, сидя в центре города, прознали, кого и где подвесили и что, вообще, за городом делается, кому наши дома достанутся и так далее. Поражаться их осведомленности насчет меня, наверное, глупо. Но более смутила их необдуманная смелость, вступиться за меня и не убояться врага. Да война окончена, но мы ведь бесправны.
Дальнейший полет прошел в полной тишине.
Только увидев огромный межпланетный пассажирский крейсер, стоящий на взлетной платформе космопорта, на который нас доставила «Оса», я окончательно поняла, что меня не обманули.
В салон крейсера я вошла одной из первых. Так что у меня была возможность выбрать себе место. Признаться мне было абсолютно все равно, где сидеть, но повинуясь привычке, я прошла в конец салона и разместилась на предпоследнем ряду рядом с иллюминатором. Смотреть там, конечно, было не на что. Во время полета на них активировали голографические изображения планет, порою транслировали документальные фильмы или спортивные передачи. Сейчас же я отчетливо видела сквозь стекло здание космовокзала. За ним возвышались высотные дома, в которых раньше располагались многочисленные офисы фирм. По бокам зданий на огромных террасах ярким пятном горели благоустроенные зеленые островки. На Земле было модно в административных зданиях размещать миниатюрные парки и аллеи из вечнозеленых хвойных деревьев. Разбивались такие насаждения примерно на уровне тридцатого этажа.
Я никогда не была ни в одном из них.
Все мечтала получить образование и стать работницей офиса. Эти женщины всегда восхищали меня. У мамы было много клиенток и среди них встречались и бухгалтеры, и менеджеры. Их всегда отличал деловой стиль и ухоженность. На лицах непрошибаемая уверенность в себе. Элегантные, стильные и смелые женщины. Они обладали теми качествами,
Но мечты так и остались мечтами. Я прилежно, втайне от мамы, готовилась к поступлению. Читала учебники, решала математические задачи. И вроде все получалось. Я действительно старалась, как могла. Осваивала самостоятельно материал, который не давали нам в школе. Зубрила ночами и все мечтала о престижной профессии. О том, какой замечательный из меня получится финансовый аналитик. Именно эту специальность я выбрала для себя.
Маме ничего говорить не стала. Хотела, чтобы был сюрприз, а может, боялась, что не поступлю и она расстроится.
И хорошо что смолчала. Мне не хватило для поступления каких-то четырех баллов.
Я провалила предмет «История Солнечной системы», запуталась в датах. И напортачила в электронных бланках ответов. Мама так и не узнала о моей провальной попытке получить высшее образование. Придя домой, я весь день просидела в комнате, обдумывая случившееся. Четыре каких-то балла отделяли меня от мечты. Да, можно было бы попробовать поступить на следующий год, но у мамы были на меня, оказывается, свои планы.
По ее велению я закончила сначала медицинские фельдшерские курсы, а потом отучилась в школе косметического искусства и стала «мастером маникюра и педикюра». Вот так вот, мечтала о высшей экономике, а стала маникюрщицей. Наверное, стоило показать характер, сказать маме "нет" и выложить свои планы на жизнь. Но я как трусливый страус засунула голову в песок и подчинилась воле любимой родительницы. Жалею ли я об этом? Да, конечно! Каждый раз, видя перед собой элегантных женщин в деловой одежде, с огорчением понимаю, что могла быть одной из них. Нет, я не унижаю работниц сферы красоты, это тоже достойная специальность. Но это не моя мечта.
Я желала для себя другого.
А вот сейчас я по-новому взглянула на себя. Рассматривая свое отражение в иллюминаторе, я понимала, что мне просто не дано стать высокомерной дерзкой барышней. Хотя бы потому, что я внутри не такая, что уж говорить о внешности. Худенькая, невысокая девушка. «Изящная» - как любила приговаривать мама, выбирая мне одежду. Небольшая аккуратная грудь, узкая талия и невыдающиеся бедра. Я находила свою фигуру скучной и неаппетитной. Мне редко смотрели вслед, и уж тем более, никогда не пытались познакомиться.
«Ты слишком поздно расцвела» - как-то заявила одна постоянная клиентка нашего салона, когда я делала ей маникюр. Может она и права, но вот только от того, что грудь моя обозначилась позже, чем у остальных моих знакомых, больше она не стала. Мой скромный почти второй размер меня раздражал и расстраивал. У мамы-то моей был бюст четвертого размера. Ей вслед мужчины не то, что смотрели, слюною капали. Скольких ухажеров она отвергла. Да не счесть!
А вот дочь подвела. Рассматривая свое отражение, я еще раз огорчено вздохнула и расстроилась, что нет во мне совсем ничего маминого. На меня смотрела молодая девушка с мечтательными светло-карими большими глазами. Светлые волосы я стригла коротко, позволяя прядям торчать во все стороны. Как ни странно такой легкий беспорядок на голове очень мне шел. Вообще, черты моего лица подходили больше угловатому подростку, чем молодой женщине: высокие скулы, тонкий нос, изящная линия бровей. Может кто-то и счел бы это красивым, но я видела в своем отражении женщину-ребенка и не более.