По грехам нашим. В лето 6731...

Старый Денис

Оцепенение прошло, когда хозяину леса удалось отбить лапой копье, которое мужик удержать не смог. Медведь, оставив без внимания предыдущую жертву, рванул к новой. Я снял арбалет и прицелился. Расстояние было не более пятидесяти метров, что позволяло надеятся на пробитие плотной шкуры зверя.

Вдох, выдох! Выстрел! Болт устремился, как мне казалось в шею зверя, однако результат был не столь обнадеживающим, распоров кожу, наконечник прорезал лишь бок медведя. Подобная рана не могла стать смертельной для крупного зверя, однако и приятной для мишки ее назвать тоже нельзя. Разъяренный хозяин леса обратил внимание на новую опасность и, как будто, прищуриваясь,

начал рассматривать поляну в моем направлении. Быстрая перезарядка арбалета позволяла надеятся на еще несколько выстрелов, даже в условиях быстрой атаки зверя и я не медлил. Выстрел! Болт попадает в правую лапу зверя. Выстрел! Мимо! Надо же промахнуться в такую громадину. Выстрел! Болт распаривает кожу в районе груди, однако, не входит в тушу. В это время зверь получает удар рогатиной как раз в шею. Второй мужик не тратил время попусту, успел не только подобрать свое оружие, но и сноровисто и прицельно ударить отвлекшегося зверя в уязвимое место. Я же сделал несколько шагов в сторону раненного зверя и выстрелил. На этот раз попал картинно — в глаз! Зверь еще призывно прорычал и окончательно свалился на бок, подергивая задними лапами в судорогах.

Мужик сразу же бросился к раненному товарищу, который, в установившейся тишине тихо постанывал. Осмотрев раненого, мужик перекрестился. Это действие можно было растолковать двояко: или он уже прощается с человеком, или же благодарит Бога за его спасение.

Я же немного замешкался, рассматривая мужика, который стал разрывать лахмотья на своем товарище. Мужик был не высокого роста, может сто семьдесят сантиметров, или и того меньше, однако широкие плечи выдавались даже через одежды. Мужик был с бородой, однако коротко пострижен, да и борода была стрижена, выглядела, по крайней мере, ухоженной. Из оружия был с рогатиной, которая все еще не была вынута из медведя, на поясе висел топор и меч. На кромке поляны рассмотрел и сложносоставной лук.

Какие выводы можно сделать? Точки бифуркации были разные, но их не так и много. Изучая этот вопрос я насчитал их около пятнадцати, семь из которых относятся к 19-20-му веку. Отсутствие огнестрела и наличие меча уже исключало как в большей степени 19-й, так и 20-й века. Исключил я и 18-й век, так как ножны от меча были ну явно не периода становления Российской империи. А вот 16–17 век исключать бы не стал окончательно, но скорее всего не этот период. Уже во время Иванов, как третьего, так и четвертого сабля стала основным холодняком. Мог ли какой крестьянин сохранять старый клинок? Мог, но врядли. Пойдем от обратного и исключим время Рюрика по причине наличия явных христиан. Исключаются и более ранние периоды. Оставим как наиболее вероятными время перед монголо-татарским нашествием и Куликовской битвой.

— Кто таков! — спросил подошедший мужик.

Я так увлекся своими размышлениями, что упустил из вида происходящее. И вот я уже в полуметрах от притупленного меча, наставленного на меня. Мужик выглядел или, скорее всего, старался выглядеть строгим и грозным. Был он молод, даже достаточно густая борода не могла состарить лицо. Русые волосы, нос картошкой, в целом самое что ни наесть славянское лицо. А меч, извлеченный из ножен, уже многое мог сказать об эпохе. Это был рубящий клинок позднее 11-го века, но не раньше 14-го. Если использовать прикидки исторических событий, то меня могло выкинуть в период монголо-татарского нашествия, или чуть раньше. Еще одной проблемой стало, как отвечать незнакомцу. Решил, что буду использовать друвнерусские слова, ну насколько это возможно, ну не был я лингвистом.

— Так

Корней владимиров сын, — ответил степенно я, глуша в себе волнения. А ну как полезет в драку, кто его достоверно знает менталитет средневековых русичей.

— Коли добры муж, то спаси Бог тя, а коли помышляешь не ладное, то акстить, — произнес нарочито официальным тоном мужик.

— А ты кто будешь? Мил человек? — спросил уже я. Нельзя помыкать собой и уходить в глухую оборону оправдывающегося человека. В конце концов — это я спас и его и его друга, или кем он там приходится.

— О как мил человек! Токмо не миловалися мы, — сказал мужик и откровенно, так по-детски рассмеялся.

А я почувствовал себя стендаперм поневоле. Уж клоуном называть себя не стал. Вообще все происходящее я воспринимал как некую компьютерную игру с максимальным погружением. Вот сейчас разговарию с неписем, а до этого завалил локального босса. Мозг наотрез отказывался воспринимать действительность, как реальный мир. Скорее всего, это была защитная реакция организма, чтобы не помутиться рассудком.

— Ты, енто, самострел кидай! — неуверенно скомандовал мужик.

Я стал быстро разбирать арбалет, отстегивая барабан с последним болтом.

— У-у, прытки яки, степенно ворочай, — скомандовал неприветливый абориген. — У лесу аки тать таишся.

— Так я ж не тать, — проблеял я, медленно поворачиваясь, думая как украдкой вытащить пистолет.

— Да к кто ж тя ведает, ты кидай самострел, — улыбнулся бородач и пристально впялил на меня глаза. — Одежа чудная, самострел таки, вой, али трус?

— Убери меч, греха не хочу, — сказал я нащупав пистолет и сняв его с предохранителя.

— Да коль не тать, молви кто есть, — потребовал мужик.

— Так, чадо свого батьки, Гордеем кличут, говорил ужо, — сказал я, старательно пытаясь встроиться в манеру разговора. — Лихо от меня нет, кривды не маю. Иду с далечи. А ты кто есть?

— Так, Первак я. Охочий, — задумчиво проговорил мужик.

— То, что охотник, разумел, вона як медведя брал, — намекнул я на то, что спас его от зверя.

Мужик почесал затылок. И выглядело это так наивно, как бы и извеняюще и неуверенно и я осознал что не чувствую угрозы от этого мужика. — Скажи, а где это я, на чьих землям?

— Дык, эта, мордва тута, земли мокша. Чудна адежа твоя, отрок, — мужик отставил меч в сторону и взялся мять левой рукой материал куртки.

Все, ясно — все же вреся перед монгольским нашествием. Не обманули благодетели. После 1238 года эти земли уже стали Золотой Ордой. Конечно, могут и в конце 13 века мордву так называть, но уже некоторые данные можно анализировать.

— А на Калке то сеча была? — задал я уточняющий для меня вопрос.

Мужик завис.

— Не ведаю, мы живем тута, в Ростов, да у Суздаль, да у Городец то ездим, мы, эта… гостям куны и белки даем, — Первак стушевался и говорил слова, словно выучил стишок в школе, но без всякого выражения, пару раз даже закатывая глаза, словно вспоминая нужные слова.

Нужно брать бразды разговора в свои руки, а то простоим как монголы на Угре. Все в принципе ясно. Иллароин Радкевич говорил о времени битвы на Калке как один из периодов для перехода. Другой ближайший период — время Дмитрия Донского или призвание Рюрика. Меч дает хронологию, как и отношение к религии аборигена. Следовательно, битва на Калке либо только прошла, либо в этом году будет. Первак может и не знать, видимо они живут уединенно, в политику князей не лезут, а немудренный товар отдают купцам, которых на Руси звали гостями.