По Китайско-восточной дороге
Шрифт:
— Купи, — предлагает мне китаец шелковые чулки. — Ваша мадама еся (жена есть)?
Он щелкает языком, перебирая в грязных пальцах струящийся шелк.
— Мадама надевай, купи.
До границы несколько десятков километров: Контрабандисты ходят из Нингуты с тюками шелка, мануфактуры, с бидонами спирта. Они переходят границу по ночам и рассыпаются по пограничным городам и селам Дальнего Востока.
— Моя Хабаровск ходи. Давай ваша адрес, — предлагает китаец.
Опиум сея, надо? — сует мне другой свой товар.
Маленькая грязная Нингута кишит контрабандистами, которые стекаются сюда из Гиринской провинции. Уссурийская граница проходит тайгой. У Имана ее, по словам китайцев, легко перейти. Из пограничного советского городка Имана контрабанда идет во Владивосток и Хабаровск. В Китай контрабандисты носят пушнину, рога изюбрей [17] , контрабандное золото с приисков Забайкалья.
На заре погонщики поднимают верблюдов. Караван выходит из ворот ло-то-дяня. Контрабандисты ушли еще ночью.
17
Изюбрь — лось. Его весенние молодые рога высоко ценятся в Китае, как чудодейственное лекарственное средство.
Я опять в вагоне. Убежали назад поля гаоляна. Даль холмится лесистыми сопками. Тайга все ближе подступает к железнодорожной насыпи. Еще несколько пролетов — и заблестит Уссури, пограничная река.
Мы еще в Манчжурии, но на станциях уже встречаются гольды, жители Уссурийского края, мелькают бородатые лица уссурийских казаков, выселившихся в Манчжурию еще в давние царские времена.
За извивом рельс впереди сверкнула серебряная полоса и над нею чугунное плетение железнодорожного моста. Это Уссури. Там граница. Там, на станции Пограничной, рельсы Китайско-Восточной железной дороги смыкаются с рельсами Уссурийской линии…