По краю лезвия смычка
Шрифт:
Ну и так далее. Классно играют. Тот, что с синими глазами — Рей.
Рей…
Москва
Дворец спорта.
Чемпионат России
День второй
Произвольная
Розы
«Мегаспорт»
Рей пробирался к первым рядам. Хорошо, что он в некотором роде звезда! Ну… в определенных кругах, конечно. Но можно сказать и так. Во всяком случае, связей хватило, чтобы раздобыть билет в первом ряду, поближе к Kiss and Cry.
— Ой… девочки! Смотрите! Это же он!
— Да ладно!
— Тот красавчик, из «Silver wind»! Давайте скорее, пока не ушел!
— Ой… Здравствуйте! Мы у вас на концерте были…
— Можно автограф?
— И мне, можно?
— А напишите на руке!
— Девочки, маркер есть у кого?!
Рей изо всех сил пытался расписаться на протянутых руках, бумажках, рюкзаках, у кого-то даже нашлась его фотография. Вместе с букетом, который весил, чуть ли не больше самой виолончели, это было не просто. Плохо, что он в некотором роде звезда… Когда ж они отстанут!
Он должен. Должен ее увидеть! Девушку с афиши, которая не шла из головы. Сегодня ночью ему снилось, как фигуристка вращалась в воздухе, у самых звезд, а вокруг, под искрящимся снегом цвели алые розы. Он купил такие. Сто одну штуку. Пока шел, на лепестки падал снег. Белый, пушистый. Красиво…
— Леночка, вы только не волнуйтесь!
— Я не волнуюсь, Эсфирь Моисеевна…
— Только не волнуйтесь, Леночка!
— Эсфирь Моисеевна, я не волнуюсь!
— Ой, Леночка… Я так волнуюсь!
— Не волнуйтесь, Эсфирь Моисеевна… — симпатичная шатенка с лицом, белее горного снега и подрагивающими от волнения руками усадила маленькую, полненькую старушку подле себя и протянула бутылочку с соком.
— Смотрите. Видите ребят? Справа? Миррочка с Кириллом. Видите?
— Где? Где, Леночка, где?
— Вон там. С огромной пандой.
— Ой! Боже мой, Боже мой, какая красота! Какая красота, Леночка, Боже мой!
— Не волнуйтесь, Эсфирь Моисеевна.
— Я не волнуюсь. Боже мой!
— Вот скоро все закончится, и приходите к нам встречать Новый год. Обязательно.
Женщина с силой вцепилась обеими руками в шейный платочек. Так, что побелели костяшки пальцев.
— Вы любите фаршмак, Леночка? Я непременно принесу фаршмак…
Москва
Дворец спорта.
Финал
Первые разминки прошли, на лед вышли участницы последней. Женщины. Произвольная. Финал.
Роберт Вахтангович нервничал, но этого, конечно, было не видно. Слишком большой опыт. Слишком много за плечами поражений и побед. Все бывает. Бывает все. Но шансы есть. Очень большие шансы. Короткую его ученица откатала блестяще. Ягоза!
Что же с ней случилось в произвольной, с его Лерой? Две тренировки подряд. Как звучит эта ее музыка — все. Будто подменили.
Девочка в темно-синем платье ехала по кругу, постепенно наращивая темп. Ни на кого не смотрит. Плохо. Значит, нервничает. Ей бы расслабиться. Выкинуть все из головы. Подозвать? Сказать что-нибудь смешное? Или не трогать? Лера, Лера… Спокойно, Лера. Спокойно, ягоза…
Хуже нет, когда ты — лидер. Ответственность наваливается бетонной плитой. Произвольная. Она должна. Должна. Вдох. Выдох. Спину выпрямить. Голову поднять.
Она подняла глаза. Как так получилось, что затормозила на полном ходу? Это же… Невозможно! Вот так встать, как вкопанная, ни с того ни с сего.
— Черт! Ты думаешь вообще?!
Тарасенко еле увернулась. Ее главная соперница. Но Лера об этом не думала.
Это он. Синие-синие глаза. Розы. Алые. В снегу. Виолончель в футляре. Огромная. Мешает всем. Еще букет этот. Смотрит… На нее. Прямо в глаза. И ветерок на губах. Прохладный. И так… Легко! Легко-легко. Вот так бы сорвалась — и полетела бы! Попробовать?
Роберт Вахтангович сделал несколько глотков. В горле пересохло. Леру объявили. Какие прыжки на разминке выдала! Не простая у него ученица. С характером. Вспомнил, как Лера с мамой приехали к нему. Такая смешная была. С хвостиками, в синей юбочке. А сейчас — красавица в синем платье. Спокойно, ягоза. Спокойно…
Снова ветер на губах. И легкость. Синие-синие глаза. Он там! Там! Смотрит на нее. На нее одну. Остальное — не важно…
Она не упадет. Не сможет. Летать, когда ты счастлив — это же так просто!
Надо выкинуть все из головы. Все мысли. Тело помнит. Тело помнит. А сердце… Сердце поет! Потому что любит.
Последний аккорд нежной, щемящей мелодии. Последний раз чиркнуло лезвие смычка по серебряным струнам, и искры исчезли в черном небе, вместе с огромной белоснежной совой. Нарядные люди в старинных одеждах превратились в зрителей, совы — в софиты, скрипка исчезла. Все. Она все… сделала?
Зал ревел, на лед летели цветы и мягкие игрушки. Где-то там, на трибунах, мама должна быть. И Миррка с Кириллом. Кожаная куртка Роберта Вахтанговича пахнет розами и снегом…
— Молодец, ягоза. Смотри-ка…
Тренер строго посмотрел на молодого человека с огромным букетом алых роз. Вообще-то нельзя сюда, но ладно. Если только цветы передать. Кто-то кричит сверху, прямо над головой:
— Лера! Ле-ра!
— Голову подними, ягоза! — улыбнулся Роберт Вахтангович, показывая на места над проходом и забирая букет.