По краю Вечности
Шрифт:
Я поколебалась, но добавила откровенным:
— А вообще это началось после эпохи Войны, вернее, после дел Девятого. Тьмы в мире нет, впитывать нам нечего, вот и… добываем сами. Иногда получается предвидеть и предсказать рождение… но очень редко. По большим всплескам силы мрака мы, конечно, находим детей… но слишком поздно.
И поздно не только для родителей, но и для ребенка, ведь окружающим проще «не замечать» появление проклятого (или избавиться от него), чем спасать того, кто губит одним своим появлением на свет… И еще и поэтому темных так унизительно мало.
Реакция Таит порадовала.
— Что
— Помнить. Следить. И не медлить. Она будет третьей, за двумя парнями. Как только поймешь, что ждешь ребенка, уезжай. На материке Великой доберешься до Песчаного кряжа — это самая северная область. У подножия Песчаного великана остановишься в городе и найдешь человека по имени Хлосс. Его там все знают, он — глава братства темных. Да, не удивляйся, у нас нет гильдии, зато есть братство. И доверяй Хлоссу, как доверяешь мне.
В синих глазах Таит вспыхнул понятный вопрос, и я ответила на него сходу:
— Прошли те времена, когда мы предавали незнакомых людей и друг друга… да и мы — не те, что прежде. Любому темному ты сможешь доверить и свою жизнь, и жизнь своего ребенка — нас слишком мало, и мы бережем друг друга. И после родов оставишь дочь в братстве. Не спорь со мной. Оставишь. Только темный сможет воспитать темного. И если не хочешь, чтобы твоя дочь выросла злобной и полной ненависти к миру, оставишь. Она вернется к тебе и станет твоей отрадой и опорой. Мы дорожим семьей, Таит. Многие из нас не знают, что это такое, и мы очень ею дорожим. Никто не позволит девочке забыть о тебе. Никто, — я устало посмотрела в испуганные синие глаза. — Не понимаешь?
Она отрицательно покачала головой. Я вздохнула и зябко повела плечами.
— Мир жесток, Таит, и люди изначально отвергают тех, кто от них отличается. И мы не находим себе места ни среди ремесленников, потому что мы маги, ни среди магов, потому что в нас нет силы. Иная ситуация у двуликих, имеющих второй путь — таких, как я, или у Перекрестков, которые могут выбрать из всех возможных путей любой. Я — еще и искатель, мне сильно повезло, но чистым темным приходится нелегко. И кто объяснит твоему ребенку сущность силы, если не опытный наставник, кто научит управлять внутренним мраком и докажет, что быть темным — не значит быть изгоем? Кто объяснит, что тьма — это не только боль, разрушения, ненависть и смерть, но и внутренняя сила, глубокое знание себя, умение видеть незримое и… мудрость? Кто? Ты?
— Нет…
— Вот видишь.
— Я… так и сделаю.
— Очень на это надеюсь, — встав, я оправила тунику, взяла сумку и подождала, когда Молчун займет привычное место на моем плече. — Пора прощаться.
— А Эри? — встрепенулась Таит, тоже встав. — Она…
— …поймет. Пусть спит, — добавила я, подойдя к двери. — И не забудь про гильдию Первой. Эри пора приступать к учебе.
— Я все запомню, — тихо пообещала она. — Благодарю, Рейсан. За все…
Я улыбнулась ей, прощаясь, и вышла на крыльцо, тихо затворив дверь. Если ты вмешиваешься в судьбы людей, будь готов отвечать за последствия?
Пожалуй, именно это и случилось.
(12)
Проснувшись, я долго не могла понять, где нахожусь. Перед мысленным взором стояли лица людей из прошлого, и видение было столь ярким, что я долго лежала, уткнувшись в подушку, и приводила в порядок мысли и чувства, вспоминала и прощалась. И неизвестно, сколько бы еще провалялась без дела, если бы не Молчун. Черной кошкой взобравшись на постель, он лизнул мою щеку и фыркнул в ухо. Да, пора вставать…
Откинув одеяло, я села, спустила ноги на пол и осмотрелась. Так. Понятно. Захудалый постоялый двор на одном из немногочисленных островов Восьмой. После прощания с Таит я долго не раздумывала. Вспомнила, где находится ближайшая башенка, и отправилась на поиски. И теперь имела то, что имела.
Собиралась я недолго. Умылась, оделась, сжевала второпях пирожок, перекинула через плечо сумку и флягу с чаем и пустилась в путь. Еще вчера я договорилась с одним из рыбаков о том, что он доставит меня на крошечный необитаемый островок, где находился источник силы и, судя по положению солнца, должна успеть на встречу с перевозчиком вовремя. Я неспешно пересекла рыбацкую деревушку, заглянув к булочнику и купив пирожков с рыбой. Поиски имеют свойство затягиваться.
Рыбак, дымя трубкой, уже меня ждал. Высокий, крепко сбитый, с суровым и загорелым дочерна лицом, одетый в старую серую рубаху и черные, закатанные до колен штаны, он сидел на носу лодки и наблюдал за поднимающимся над океаном светилом. Соленый ветер трепал его темные волосы и рвал распахнутую на широкой груди рубаху. Холодное время Снежной зимы ушло пять дней назад, и Пыльная луна уже успела напомнить людям о предстоящей жаре.
Приветливо кивнув рыбаку, я взобралась в лодку и уселась на скамью. Тот, тоже кивнув, столкнул утлое суденышко в море и взялся за весла. Я с удовольствием подставила лицо ласковым солнечным лучам и наслаждалась поездкой, пока не заметила мелькнувшую в утренней мгле громаду ярко-красной скалы. Моя цель — источник силы светлых сумерек. Почти прибыли. Я отерла с лица морские брызги, заплела волосы в косу, закатала рукава рубахи до локтей и подтянула перчатки.
Рыбак, заметив мои приготовления, понимающе кивнул:
— Что ищем?
— Клад, — неохотно отозвалась я.
Молчун, поддакивая, хрипло каркнул.
— Да бросьте, — недоверчиво прищурил карие глаза мой собеседник. — О богатствах Старших искателей легенды слагают, и на кой же вам клад?
Ступив на привычный путь, я перестала прятать нашивку, и тугой золотой узел, пришпиленный к вороту туники, гордо сверкал в рассветных лучах солнца.
— Нужен, — я небрежно заправила за ухо прядь волос.
Рыбак, попыхивая трубкой, хмыкнул:
— Спящий страж не подпускает к себе чужаков. Схоронивший на нем клад там же и остался.
— Спящий страж? — рассеянно переспросила я. — Откуда такое название?
— Разное люди сказывают, — мой спутник пожал плечами. — Говорят, будто не скала это, а спящее чудовище. В былые времена оно просыпалось, когда острову опасность грозила, и пожирало врагов, — и он хитро покосился на меня, но я и бровью не повела. — И пираты к нам потому не заглядывают. Боятся, что Страж пробудится.