По льду
Шрифт:
Несколько нажатий кнопок, сообщение с неизвестного номера и сам текст: «Я могу прийти и забрать тебя».
Артём. Было это угрозой или же желанием помочь, я не знала. Но я догадывалась, что это его очередная игра, в конце которой он наградит меня усмешкой и фразой, вроде «Ну ты и тупая, раз повелась!». Он поступал похожим образом все прошлые месяцы, когда слышал от меня очередной отказ. Однако никогда не действовал настолько открыто, как сегодня. Будто сегодня случилось что-то, что он понял или осознал. Может последняя попытка?
Почему-то от этой мысли мне
Но я всё равно удалила сообщение, привычно заблокировала его новый номер и отложила телефон.
Пора было уже повзрослеть и перестать верить в то, что меня кто-нибудь спасёт. Только я сама. Это я должна спасти дочь.
Пока, правда, выходило наоборот.
***
– Рассказывай, – сказала мне в трубку подруга, пока я в очередной раз выползала из подъезда, держа одной рукой коляску, а второй прижимая дочь к груди.
– Секунду! – я не рассчитала с количеством взваленного на себя одновременно и дверь пришлось открывать ногой, – вот, теперь всё. Что рассказывать? У меня ничего нового, Никита ушел спать, а мы пошли гулять. Как твои дела?
Она всегда приветствовала меня своим «Рассказывай», какое бы настроение не было у нее, и как бы загружена она не была. Карина была хорошей подругой. Я бы сказала, единственной оставшейся со мной после того, что произошло – она одна не отвернулась и даже слова мне не сказала, в отличие от моей мамы и всего нашего окружения, которое просто вопило, ежедневно называя меня дурой и продолжая вгонять в состояние депрессии. Ни слова обо мне или Артёме. И это было прекрасно.
На самом деле до моего падения мы с ней практически не общались, находясь в общей компании, потому я сперва восприняла «в штыки» её попытку сблизиться, а после поняла, что если бы не она, то я бы пропала в дебрях собственного разума.
– Пойдёт, – через трубку было слышно, как она затянулась сигаретой, – Шанхай сообщил своей новой девушке и всем остальным, что ты к нему приставала.
Я поперхнулась, замерла и поняла, что всё это время спускала коляску в собранном виде, а её давно можно было расправить.
– А ещё то, что Артём опять объявился. Не хочешь мне ничего рассказать? Ничего нового у неё…
Щелчок разложенной коляски и мой тяжелый вздох. Я даже не знала, как отреагировать на эту гадость. Опять Никита вступится за брата, пусть и видел всё своими глазами. Сколько уже можно придумывать всякую гадость, будто я могла упасть в своей «репутации» ещё ниже?
– Стоял вчера и пытался до меня докопаться на кухне, – шмыгнула носом я, а после положила Соню в коляску и закрыла сперва одеялом, а после и накидкой – сегодня было холоднее, – пришёл Никита, и он успокоился. А меня чуть удар не хватил от его шагов ко мне. Готова была уже кричать. Сама же знаешь, какой он неадекватный, когда подопьёт. А мы потом расплачивайся.
Карина была бывшей девушкой Шанхая. Она как никто другой знала, что он из себя представляет. Расстались они, к слову, с громким треском и почти с дракой. Забавно, но девушка была выходцем из местного Детского дома, в котором тоже были банды, вроде Шанхаевой. И состоящая в одной из них подруга Карины практически спровоцировала драку между ними, благо всё обошлось. Иначе наш городок точно бы не выжил.
– М-да, – произнесла она, – ничего нового. Шанхай идиот, а твой Никита… ну не знаю. Боится брата, вот и не пойдёт против него. С другой стороны – что он тебе сделает то? Бить же не будет, а так хоть какая-то поддержка, ведь так?
Коляска шуршала по недавно вычищенной от снега дороге, пока я сама будто шагала по тонкому льду – как морально, так и физически.
– Да, ты права, – кивнула я, почти заглядываясь на проезжающий мимо внедорожник Артёма, – погоди сек…
Я не смогла договорить фразу, потому что машина остановилась прямо посередине дороги напротив нас с дочерью, и из нее на землю ступил сам хозяин, вскоре очутившись рядом со мной. Мой капюшон ловким жестом был отброшен назад, а на голову взгромождена вязаная шапка с помпоном, вызывая у меня приступ совершенного непонимания вперемешку со ступором. В довершении он сделал шаг назад, оглядел меня и с ног до головы и кивнул. Позади него уже стояло в ожидании две машины, сигналящие с особой яростью.
Артём дошёл до двери, показал им неприличный знак и забрался в салон, чтобы уехать до подъезда и как обычно встать напротив.
– Что там у тебя? – послышалось из трубки.
Кажется, она произнесла это уже не в первый раз. Я сглотнула, нащупала пальцами мягкую вязаную ткань и смогла, наконец, очнуться.
– Ни…чего, так – пришлось отвлечься, – не стала сознаваться я.
Словно сам факт того, что мой бывший, которого она на дух не переносила, проявлял ко мне интерес, был плох для меня. Будто я сама становилась от этого хуже. Точнее от того, что мне это нравилось. Словно я уже изменяла самой себе, принимая его заботу.
– Шанхай, конечно, тот ещё урод, но ты так и не ответила про Артёма, – она будто подглянула за мной, – ты же не собираешься возвращаться к нему? У него, говорят, даже девушка новая появилась.
Сердце пропустило удар. Но я продолжила идти вперед, не замечая его странного поведения.
– Вроде как жениться на ней собирается даже, – продолжила Карина, – не видела её? Он где-то рядом с вами теперь живет.
– Нет, – голос почему-то стал низким, словно от слёз, но я прочистила горло и успокоила порывы сердца, – я его вообще последнее время не замечала, – солгала я.
Говорить о нём не хотелось. И не только с ней – с каждым из моего окружения, кто когда-либо знал о нашей связи.
Мне было тяжело не столько от того, что он мог завести себе девушку, сколько от того, насколько сильной я считала ту любовь, что была между нами тогда – мы были парой больше шести лет. Жили вместе, можно сказать взрослели и учились, однако… шесть невероятно долгих лет, конца которым я даже не предполагала. Я должна была стать той, на ком он женится. Он делать предложение не спешил, а торопить его было бы глупостью. Глупость переросла в отчаяние – мы разошлись.