По лезвию денег
Шрифт:
– Вот и я про это. Одну-две бумажки сбудем, и нас заметут.
– Ты не дослушал. Степеней защиты много, но банкомат проверяет лишь четыре-пять из них, а платежные терминалы и того меньше. И я знаю, какие именно.
– Пусть так, но пять степеней защиты тоже не мало. А с помощью офисной техники, – Лис сморщился, демонстрируя экран смартфона со списком оборудования, – мы напечатаем разве что красивую картинку.
– Опять не дослушал.
– Вещайте уже.
– У тебя есть обожженные купюры. Настоящие. С нужными нам элементами защиты. –
– Из одной купюры сделать несколько? – стало доходить до Лиса.
– Спец бумага и спец краски нам не потребуются. Будем использовать фрагменты настоящих купюр.
– Мысль интересная, я готов попробовать. Только сегодняшней нашей добычи не хватит на закупку техники.
– Придется добавить. Поехали.
Я показал дорогу и попросил остановиться напротив крупного отделения Сбербанка.
– Нашли место. – Бегающие глазки Лиса изучили обстановку. – Тут народу полно, отключение камеры ничего не даст. Спалимся.
– Сейчас проверим. Сиди и жди. – Я решительно вышел из машины.
– А блокаут? – сдавленно крикнул Лис, но я не стал возвращаться и смело направился в банк.
Уверен, что следующие четверть часа Федя Волков сидел, как на иголках, подумывая: с кем он связался, не смыться ли? У него наверняка появлялись мысли, что я свихнулся, почувствовал себя неуязвимым, сейчас меня заметут, и я сдам его. В общем, я был благодарен Федору, когда, выйдя из банка, увидел потрепанную «субару» на прежнем месте. Нервы у парня крепкие, с ним можно работать.
Лис с недоверием вглядывался в мое холодное лицо. Я сел в машину и протянул ему пачку купюр:
– А вот и недостающая сумма.
– Как? – Он выпучил глаза.
– У меня банковский вклад. Снял свои деньги.
– Нельзя было сразу сказать? – огрызнулся мой напарник. Лис приоткрыл дверцу, наклонился и достал из-под колеса блокаут. – Планировал раздавить, если что.
Его осторожность и предусмотрительность мне тоже понравилась. Это необходимые качества для моих планов. Я перешел к делу, говорил конкретно, как о хорошо обдуманном и давно решенном:
– Мы начинаем совместный бизнес, доля каждого: пятьдесят на пятьдесят. Наш стартовый капитал формируется из наличных денег и интеллектуальной собственности. Я вношу эти деньги, ты – обгоревшие купюры. Я – свои знания о банкнотах и банкоматах, ты – свою разработку блокаут. И самое важное. Наш бизнес будет тайным, поэтому никаких письменных договоренностей и никакой болтовни. По рукам?
– Типа честное купеческое? Ну ладно.
Мы с Лисом пожали друг другу руки. Я передал ему деньги. Он взвесил пачку в руке и спросил:
– Когда начинаем?
– Ты же слышал, я тороплюсь жить. Ищи помещение, закупай оборудование. Начни прямо сегодня.
– Я думал, сегодня мы того, отметим наши договоренности.
Я зыркнул на Лиса так, что тот поднял руки
– Юрий Андреевич, а что вы делали до сорока лет?
– Плыл по течению, пока не закрутило в водоворот. Теперь решил пересесть на моторку, чтобы рулить, куда вздумается.
– Прикольно.
– И не забывай, Федор, отныне я Доктор, а ты Лис.
Он не успел ответить, вытащив зазвонивший телефон. Слушал, кивая и поддакивая, затем прижал трубку к плечу и обратился ко мне:
– Ваш «пежо» починили, пригнали к «Макдональдсу». Хотите лично поблагодарить Апостолов?
– Меня им видеть не стоит. Передай благодарность, и пусть уезжают.
– От кого благодарность?
– От Доктора.
Я постепенно привыкал к новому имени.
10
Я взял вилку, моя рука зависла над миской с салатом. Обычно мы с Катей ели салат из общей посуды, но сейчас я счел это невозможным. Разумеется, я прочитал брошюру про жизнь с ВИЧ, где утверждалось, что через еду вирус не передается, но это в теории, а вдруг… Ведь речь идет о самом близком мне человеке, любимой женщине, вынашивающей моего сына. Нам сообщили пол ребенка, и я упрекал себя лишь в одном, что мы не позаботились об увеличении семьи лет на десять пораньше. Если, не дай бог, я заражу Катю, то и будущего малыша ждет та же участь. Нет, что угодно, только не это.
Я отложил салат к себе на тарелку. Заранее придумал, если жена спросит, скажу, что простудился, опасаюсь гриппа. Но Катя не обратила внимания на мою щепетильность. Она быстро поужинала и продолжила озабоченно тыкать пальцем в планшет, выискивая что-то в интернете.
– Мало, – выдавила она, опустила планшет и перенесла грязные тарелки в раковину.
Зажурчала вода, послышались ожесточенный скребки щетки и звон посуды. Я скосил взгляд и увидел на экране планшета калькулятор.
– Что ты считаешь? – попытался понять я.
Катя откликнулась охотно. Чувствовалось, что проблема, над которой она размышляет, целиком овладела ею.
– У нас на счету есть сбережения для ремонта мансарды.
– Пока обойдемся без ремонта, – отрезал я, потупив взгляд. Катя еще не в курсе, что наш счет пуст. Если я расскажу на что планирую потратить деньги, она ужаснется.
– Юля должна лечиться в Германии. Денег на счету недостаточно, но если продать «вольво»… Я посмотрела объявления. Машина новая, пробег маленький, мы можно выручить…
– О чем ты? Машина в залоге, все деньги заберет банк.
Она растерялась, а потом предложила:
– А если как-то обмануть банк?
Жена выключила воду и вернулась к столу. На ней был растянутый спортивный костюм, который я помнил много лет. А ведь могла бы купить специальное платье для беременных. Мне стало стыдно, что из-за наших долгов она экономит на одежде. Я тронул ее за руку.
– Обмануть банк не получится. Мы не сможем продать машину без их согласия.
– А дом?