По лезвию грани
Шрифт:
— А если сделает?
— Она будет тянуть магию к себе из своих врагов и посылать ее в виде чумы, затем она будет высасывать больше магии и посылать ее, и так далее, и так далее, пока все вокруг нее не умрут. Она станет чумной птицей. Она никогда не остановится.
— Значит, она станет неудержимым безумным массовым убийцей.
— Да.
— А она знает?
— Она знает. Она попросила меня убить ее, если она поддастся. Я пытался отговорить ее от борьбы с работорговцами, но она отказывается уходить.
Кальдар опустился на диван. Его лицо было абсолютно серьезным,
— Поздравляю, — сухо произнес он. — Наконец-то тебе удалось найти женщину столь же трагически благородную, как и ты. Я думал, что ты такой один.
— Я не столь драматичный.
Кальдар поднял руку.
— Пощади меня. Некоторые дети рождаются в шелковой рубашке, ты родился в меланхолии. Когда они шлепали тебя, чтобы заставить плакать, ты только тяжело вздыхал, и одна-единственная слеза скатывалась из твоего глаза. — Он провел пальцем от уголка левого глаза к щеке. — Твои первые слова, вероятно, были: «Горе мне».
— Мои первые слова были: «Кальдар, заткнись!» — потому что ты слишком много болтал. И до сих пор продолжаешь.
— Ты с детства мрачно сознавал печаль своего существования. Ты даже не замечаешь этого.
Ричард подался вперед.
— Может быть, будет лучше, если я превращу все в постоянную шутку?
— Ну, кто-то же должен заставить тебя смеяться, иначе ты рухнешь под бременем того, что ты это ты. Люди могут разделить шутку. Никто не может разделить твою боль.
— Я всю жизнь был мишенью твоих шуток, и позволь мне сказать тебе, что это не так весело.
Они уставились друг на друга. Если бы у Ричарда в руках был мокрый парик, как у Джорджа ранее, он бы швырнул его об стену и пнул брата в грудь. К сожалению, они были слишком стары, чтобы ссориться.
— Вот почему такое лицо, — сказал Кальдар. — Ты сделал его из-за нее, так что ты мог попасть в круг, работая против Пятерки вместо нее. Стоит ли она того?
— А Одри того стоит? — спросил Ричард.
— Оставь мою жену в покое.
— Ты отдал себя в руки «Руки» ради нее. Стоило ли оно того?
— Да. И я бы сделал это снова. — Кальдар вздохнул. Его плечи опустились в знак поражения. — Что тебе от меня нужно?
— Мне понадобится твоя помощь, — сказал Ричард.
— Она у тебя. Мы семья.
Ричард подошел к винному шкафу, достал бутылку зеленого вина и два бокала и принес их. Он разлил вино. Кальдар проглотил немного и улыбнулся.
— На вкус как дома. Где ты нашел ягоды? Я думал, они растут только на болоте?
— Тетя Пита каким-то образом вырастила их в теплице позади своего дома. — Он позволил вину скатиться в горло. Восхитительный легкий вкус освежил его, шепча о болоте и доме.
Бреннан, леди Августина, общество голубокровных — со всем этим он мог справиться. Они были просто людьми. Но он понятия не имел, как защитить Шарлотту от самой себя. Он не мог потерять ее. Он напрягся при этой мысли, его мышцы вздулись, будто он боролся за свою жизнь. Его охватил страх. Он так редко боялся, и вот теперь сидел в ужасе.
Предложение, чтобы она пересидела это, будет иметь только противоположный эффект. Она просто будет бороться сильнее.
Он прокрутил в голове план. Они устроят Бреннану ловушку из двух частей, и он позаботится о первой половине плана. Если повезет, Бреннан заглотнет наживку, и участие Шарлотты может даже не понадобиться. Если ему не удастся разоблачить Бреннана, план не требовал, чтобы она использовала большую часть своей силы, только использование своего имени и положения. Ей особо ничего грозить не будет.
Если им повезет, он сделает все, что в его силах, чтобы сделать ее счастливой.
— Ты действительно не пытался покончить с собой? — спросил Кальдар.
Черт возьми.
— Самоубийство требует отчаяния. Я не был в отчаянии. Знаешь, почему я пил? Я пил, потому что был зол. Я поклялся любить и защищать ее. Я дал ей дом, обеспечил ее всем необходимым и хорошо с ней обращался. Даже если она не любила меня, этого должно было быть достаточно. Если бы она бросила меня ради мужчины, я бы понял. Я бы разозлился, но я не хотел бы привязывать ее к себе против ее воли, если бы она выбрала другого мужчину. Она ушла от меня, потому что ее жизнь была недостаточно хороша. Вот как низко я стою, где-то ниже «хорошего дома» и «никакой грязи во дворе». Я пил, потому что был зол, и я не собирался делать глупостей.
— Не сдерживайся. Скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь.
— Я заслуживал большего, чем чертова записка!
— Может быть, она боялась, что не сможет уехать туда с тобой, — предположил Кальдар.
— Что, черт возьми, это значит? — Ричард развел руками. — Ты намекаешь, что я причинил ей боль?
— Нет, я имею в виду, что Марисса никогда не была склонна к конфронтации. Хотя, я не знаю, ты же ужасный ублюдок, когда начинаешь. — Кальдар подмигнул ему.
Ричард указал на него пальцем.
— О боги, перст судьбы. Избавь меня!
Он не станет бить брата. Это было бы неправильно. Ричард заставил себя сесть.
— Ты уже закончил?
— Да. Ну, нет, я мог бы продолжать, но я пощажу тебя. — Кальдар налил еще вина. — Все получится. Так всегда бывает.
Ричард поднял бокал.
— Я выпью за это.
* * *
СОФИ достала из кармана туники тряпку и тщательно вытерла лезвие. Они с Шарлоттой зашагали по тропинке в лес, волкодав трусил перед ними, как какое-то чудовище из детской сказки.
— Тебе обязательно делать это каждый раз, когда ты вытаскиваешь меч? — спросила Шарлотта.
— Если я проливаю кровь, — тихо ответила девушка. — А апельсиновый сок кислый. Он разъест лезвие.
— Почему бы не сделать меч из нержавеющей стали?
— Нержавеющая сталь не гнется. Меч должен быть гибким, иначе он сломается.
Очень похоже на людей.
— Это Ричард уговорил тебя стать моим телохранителем?
— Я попросила его. Он сказал, что такая возможность существует, но окончательное решение остается за вами, и у него «нет ни возможности, ни желания принуждать вас делать что-либо против вашей воли». Иногда он ведет себя очень официально.