По машинам! Танкист из будущего

Корчевский Юрий Григорьевич

Видя, с каким удовольствием я поглощаю консервы, «Иванов» со знанием дела сказал:

– Для парашютистов изготовлено.

А мне все равно для кого, лишь бы вкусно и сытно.

«Иванов» сам вызвался на часах стоять, а мы с «Сидоровым» сразу спать улеглись. Ночные переходы выматывали все же. Я отрубился сразу.

Проснулся за полдень от тихого разговора. Открыл глаза – «Иванов» и «Сидоров» над картой склонились и что-то тихо обсуждают. Все секреты от меня, никак не наговорятся наедине. Чего секретничать, когда пункт назначения известен?

Заметив, что я проснулся,

«Иванов» приказал мне заступить на охрану, а через четыре часа меня сменит «Сидоров».

Глава 8

К утру следующего дня мы уже были на окраине Приднепровской. «Иванов» и «Сидоров» разглядывали ее в бинокль.

– Есть немцы, форма полевая, – коротко доложил «Сидоров».

«Иванов» лишь кивнул.

Да какая разница – полевая форма она и есть полевая: серая у пехотинцев, черная у танкистов. По мне, хороший немец – это мертвый немец, такой уж точно не выстрелит в меня. Но для парочки форма явно играла какую-то роль, для меня пока непонятную.

– Вот что, взводный. Ты найди укрытие получше, пережди там. Мы в поселок сходим, а вещи оставим здесь, на тебя.

Мне быстро удалось найти подходящее укрытие – под корнем поваленного дерева. Углубление в земле большое, заросшее травой, прямо берлога какая-то. Я уложил туда ранец «Сидорова», их плащ-накидки немецкие и устроился сам.

Разведчики придирчиво оглядели друг друга и, не найдя изъянов в обмундировании, ушли.

Положив под руку взведенный автомат, я с удовольствием растянулся в убежище. Час шел за часом, я временами впадал в прострацию – состояние между сном и бодрствованием, но тем не менее раздавшийся хруст веток услышал сразу и насторожился. Осторожно перевернулся на живот и взял оружие поудобнее. Не хотелось его использовать без особой необходимости – до поселка не больше километра, стрельбу слышно будет.

Услышал знакомые голоса, приподнял голову. Тьфу ты, парочка стоит.

Я выбрался из укрытия.

– Извини, взводный, тихо подходить не хотели, специально слегка шумнули, чтобы ты не всполошился.

Видимо, поход в поселок прошел удачно, оба выглядели довольными. Расспрашивать бесполезно, к тому же лишние знания – большие печали, по крайней мере – в разведке.

– Переодевайся, сержант.

К моим ногам упал узел с одеждой. Развернув его, я обнаружил рубашку, штаны, растоптанные ботинки. Ну, раз приказали – переоденусь. Им виднее. Я скинул форму, скатал ее в узел.

– Э-э, нет, снимай и нательное.

«Сидоров», видя мое недоумение, улыбнулся:

– Печати казенные на нем.

И правда, на исподнем стояли черные прямоугольные штампы полка. Мелочь, но если немцы досмотрят – быть беде.

Я снял исподнее, надел гражданские штаны и рубашку. Все ношеное, но чистое и не рваное. И башмаки впору пришлись.

Оба придирчиво оглядели меня и остались довольны:

– Похож на местного – сгодится. Отдыхай пока.

Интересно, что они задумали? Явно хотят, чтобы я тоже в поселок пошел.

К вечеру, когда солнце уже клонилось к горизонту, парочка засобиралась.

– Петр!

От неожиданности я вздрогнул. Раньше они меня взводным величали, теперь вдруг по имени.

– Мы

в поселок идем, сам понимаешь, дела. Встреча у нас важная. Подстраховаться надо. Ты идешь вперед, мы – за тобой. Оружие брать нельзя. Адрес – Железнодорожная, 14. Запомнишь?

– Не дебил.

«Иванов» объяснил, как найти улицу.

– Пройдешь не спеша мимо дома – там перед ним палисадник. Посмотри внимательно – не насторожит ли чего? Если все чисто, почеши затылок, насторожит что-нибудь – покашляй. И в любом случае сразу уходи. Встретимся здесь же, в лесу.

Непривычно мне было идти без формы и без оружия. Хотя, если честно – не совсем без оружия. Финку я все-таки под рубашку – под брючный пояс – сунул. Идти даже без ножа – это для меня уж слишком. И так чувствовал себя почти голым. Идти было необычно легко: на плечо не давила привычная тяжесть автомата, рубашка навыпуск ремнем не перехвачена.

Подумал: идти открыто по дороге или задворками добираться до Железнодорожной? Пошел все-таки по дороге, остановился у первых домов – дождался, пока подтянутся «товарищи» в немецкой форме. Не спеша, изображая походку усталого человека, я шел по улице.

Вот и третий поворот. Я свернул налево. На станции свистнул паровоз, громыхнули вагоны. Значит, улица Железнодорожная в самом деле имеет отношение к стальной магистрали.

Прочитал на углу дома табличку – все верно, с улицей не ошибся. На углу – дом номер один. Стало быть, четные номера на другой стороне. Головой не вертел – зачем? Я же вроде местный, поселок знаю. Сам же глазами по сторонам из-под бровей зыркал.

Вот и дом номер четырнадцать. Ага, приметы совпадают: низкий заборчик, за ним – палисадник с цветами, простенькие шторы на окнах. Во дворе – никого, и в соседних домах никакого движения. Сделав еще несколько шагов, я почесал затылок. И, сворачивая в переулок, увидел, как «товарищи-немцы» смело заходят в калитку.

Быстро темнело. Возвращаться в лес? Приказ был без вариантов – вернуться и ждать.

Я сделал небольшой круг по улице и направился назад – по той же самой Железнодорожной улице. Шел и прислушивался: не раздастся ли впереди стук подкованных сапог немецкого патруля? Ходят ли патрули по поселку, я не знал, но остерегался встречи с патрулем, которая стала бы последней. Надежда – только на свои ноги. Потому я был готов в любую минуту метнуться в сторону, скрыться за домами, раствориться в огородиках, за сараями.

Проходя мимо дома номер четырнадцать, я бросил взгляд на окна. Что за чертовщина? В комнате горела керосиновая лампа, и в ее тусклом свете я увидел, как по шторам метались тени. В комнате явно шла борьба – мелькали руки, головы!

Я замер. «Что делать? Приказа вмешиваться не было. А вдруг нашим помощь нужна? Но не сорву ли я своим вмешательством важную встречу или вообще всю операцию? Тогда мне несдобровать!» Все это за мгновение промелькнуло у меня в голове. А, будь что будет!

Выхватив нож из-под рубашки, я перемахнул через низенькую калитку, взлетел по ступеням и ногой толкнул дверь. Сени темные – едва ручку двери в комнату нащупал. Одним движением я резко распахнул дверь.