По направлению к любви
Шрифт:
Однажды на прицепе привезли изувеченный самолёт. В тот раз перегоняли новую технику, летели группой, но в одном самолёте вышло из строя навигационное оборудование, он заблудился, кончилось горючее, и он упал в болото.
Ты приедешь в родной гарнизон через двенадцать лет с женой Ириной, захочешь залезть в знакомый бассейн, но без справки нельзя, и вообще не до тебя: в гарнизоне проводы погибшего пилота.
Из Лётной книжки майора Кандаурова:
Раздел IX
ПРЫЖКИ С ПАРАШЮТОМ И КАТАПУЛЬТИРОВАНИЯ
(ознакомительные,
Ко дню заведения лётной книжки выполнено:
15 (пятнадцать) тренировочных прыжков с парашютом
4 (четыре) тренировочных катапультирования на тренажёре НИТЛ-3 днём и 2 (два) ночью с перегрузкой 8–12 крат.
Начальник штаба в/ч 40329
Подполковник (Храбров)
Тебе будет года четыре, когда к нам в дом одна за другой станут приходить жёны лётчиков, все очень тихие и встревоженные. Они соберутся в гостиной, а тебя бабушка уведёт на кухню. Уходя, ты услышишь: «Ирочка, ну не убивайся ты так, может, ещё найдут».
Городок всегда знает расписание полётов, и все жёны замирают, когда грохот на ВПП и рулёжке стихает раньше времени: неужели мой?
Потом ты узнаешь, что в тот день полёты прекратились раньше потому, что из полёта не вернулся твой папа.
Ты никогда так от него и не добьёшься внятного рассказа и не узнаешь причины. Это был обычный полёт по маршруту. Он вдруг обнаруживает, что у него нет топлива, чтобы вернуться на аэродром, почему-то не докладывает о своём местонахождении, не катапультируется, а жёстко садится на барханы и теряет сознание от удара.
Его ищут, но не могут найти.
Ночью он приходит в себя: голова раскалывается, хочется пить, рация разбита, фонарь заклинило – не выбраться. Как-то вылез и побрёл, не разбирая пути. Только звёзды над головой и песок под ногами. О чём он думал? Не расскажет, а ты и пытать особо не станешь.
Услышал шум работающего двигателя, побрёл на него и вышел на грунтовую дорогу, увидел прыгающий свет фар, потом весь грузовик, поднял руку. В машине два туркмена, по-русски не говорят, дали воды и жестами объяснили, что взять не могут, едут куда-то, где и телефона-то нет.
И просто уехали.
Уже побледнеет небо над пустыней, когда другой грузовик довезёт папу до колхоза, откуда позвонят военным. Папу заберёт вертолёт. Самолёт починят, и папа потом расскажет тебе, что он на нём ещё полетал.
За этот беспримерный подвиг его в порядке поощрения отправят в Ашхабад на гарнизонную гауптвахту, где не окажется свободных мест в офицерском отсеке, и папа вернётся в семью и эскадрилью, так и не отсидев. На год задержат очередное звание.
Потом тебе расскажут, что самолёт заправляет техник, а пилот должен проверить перед полётом, а папа поверил и не проверил… Возможно ли это? Кто теперь помнит? Да и важно ли это?
На самом юге страны, на самом пороге оттепели, до которой папе, наверное, не было дела, в самой середине самого жестокого столетия произошло совершенно незаметное, мелкое и неважное происшествие: стечение двух-трёх обстоятельств чуть не лишило тебя отца. Только и всего.
Но не так всё просто, не думай, что ты проскочил. Тебя уже взяли на заметку в чёрном гроссбухе небесной канцелярии.
В 1956-м тебе оставили отца, чтобы ровно через полвека, в немыслимом тогда 2006-м подарить внука Ивана и отобрать сына Аркадия.
14
Когда тебе стукнет семь лет, тебя приоденут и повезут в город Мары сдавать экзамены в детскую музыкальную школу. По классу фортепиано.
По дороге мама, смущаясь, шёпотом объяснит тебе, что в музыкалку не берут, если дома нет инструмента, но ты, если спросят, скажи, что есть, а заниматься будешь пока у Додки Микаберидзе, а мы тебе потом купим, а то денег нет, а мы купим, а у тебя не получится, и будет оно стоять.
Сашенька, ты понял? Ты изумишься, но вида не подашь. Да, мама.
В школе ты сдашь экзамены, постучав палочкой и повторив мелодию. Тебя поздравят, а на прощание полюбопытствуют:
«Кстати, мальчик, а пианино у тебя есть?»
«Я пока буду заниматься у Додки Микаберидзе, а потом мне купят».
«Вот когда купят, тогда и приходи».
Всю жизнь ты будешь жалеть, что не умеешь играть на пианино, но второго шанса тебе не дадут.
В то же примерно время тебе объявят, что у тебя скоро появится братик или сестрёнка. По правде говоря, ты не придашь этому сообщению такого большого значения, как упущенной возможности научиться играть на пианино. А зря. Когда однажды маму увезут, а потом привезут обратно, ты окажешься к этому совершенно не подготовлен.
Дело будет в августе, ты примчишься на велике домой, опалённый, изнывающий от жажды, и вдруг услышишь детский крик, доносящийся из дома. Там ты обнаружишь бледную, потухшую маму, глуповато улыбающегося чему-то папу, бабушку, склонившуюся над белым свёртком. Из свёртка будут торчать маленькие ножки, которые у всех, кроме тебя, вызовут взрыв нездорового, необъяснимого умиления.
Зачем они всё это придумали? Разве мы и без этого плохо жили?
Вдруг до тебя дойдёт, что жизнь уже никогда не будет такой же, как до появления твоего брата Юры. Она не станет хуже или лучше – она будет другая. Маленький Юрка не станет тебе докучать. Но ты быстро уяснишь, кто теперь в доме главный, и удалишься «как разжалованная прислуга» в свою жизнь.
Потом выяснится, что тобой родители будут гордиться, а Юрку – любить. А это разные вещи.
Вот и славно. Трам-пам-пам.
15
Взрослые скоро вспомнят забытую в связи с рождением Юрки забаву: совместные походы в кино. Вот все они идут с фонариком по узкой и совершенно тёмной дорожке в летний гарнизонный кинотеатр. Фонарик нужен, чтобы не наступать на лягушек, которые в суицидальном порыве снуют под ногами.
Потом у взрослых начинается кино, а у нас с Юркой – концерт. Он не засыпает без песен. Их есть у меня, но только все они бодрящие, пионерские. Взвейтесь кострами, Щорс под красным знаменем, юный барабанщик – мой репертуар осени 1960-го года.
Юрка взвивается, идёт под знаменем, барабанит от души. Потом утомляется и засыпает.
Между тем, Светка Шишкина, Валерка Константинов и ты организуете тайное общество. Оно не будет ставить своей целью свержение режима, пришедшего к власти путём вероломного переворота, измены и обмана тёмных масс в 1917 году. Оно будет служить исключительно задачам укрепления нашего духа, тренировки выдержанности и силы воли.
Проверка этих качеств будет заключаться в следующем. Половина семей гарнизона проживает в многоквартирных бараках с открытыми верандами. На верандах располагаются керосинки, примусы, а на гвоздях развешаны глубокие гитарообразные оцинкованные ванны для стирки и купания детей. Пол на верандах цементный. Соображаешь?