По обе стороны фронта. Неизвестные факты Великой Отечественной войны
Шрифт:
Пехотный капитан Хорст Цанк служил в армии с 1939 года, прошел Польшу, Францию, Украину. Как и фельдмаршал Паулюс, он стал одним из 110 000 немцев, попавших в плен в ходе операции «Кольцо», завершившей разгром немецких войск под Сталинградом, и с 1943-го по 1953-й находился в советском плену. Вот что он рассказывает: «Под конвоем русских солдат мы шли несколько дней, почти ничего не ели. Среди нас были больные и слабые. Я шел в колонне, в которой было 150 человек. Нельзя было отставать, тех, кто не мог идти, русские расстреливали. Вот такая была дорога в лагерь, в Дубровку под Сталинградом».
Это
Хорст Цанк вспоминает: «Уже в Дубровке я обнаружил, что не могу натянуть сапоги. Обморозил ноги. Русский врач сказал, что нас отправят в госпиталь. Там в подвале из 30 офицеров, с которыми я туда попал, в живых остались только трое».
Рядовой Красной армии Александр Ефимов был призван в начале 1943 года, через полгода в боях под Брянском попал в плен. Совершил побег. Затем снова плен. Этапирован в Освенцим, освобожден в 1945-м. Вот его рассказ: «Вы знаете, каждое воскресенье там, в Освенциме, вешали. Главврач Освенцима Менгеле, слышали про такого? Менгеле, Рудольф Менгеле, был красивый мужчина. Он был одет в парадную форму, и палка у него была, заостренная на конце. И вот одному он выколол глаз этой штукой. Тот заорал бешеным криком, тогда Менгеле его стал колоть куда попало и в конце пристрелил».
Александр Ефимов попал в плен во время контратаки, отстреливаясь до последнего патрона. В немецком плену находилось около 6 000 000 советских солдат и офицеров. Более 3 000 000 из них погибли. Еще до начала боевых действий гитлеровское командование полагало, что счет захваченных в плен советских солдат и офицеров пойдет на миллионы. Большинство из них должно было умереть.
Уже осенью 1941-го в главном концлагере рейха и учебном центре СС Заксенхаузен была осуществлена так называемая «русская акция» – расстрел 18 000 солдат и офицеров Красной армии.
Пленных подкашивала изощренная система пыток, болезни, каторжный труд, холод, голод. В специальных блоках на советских узниках испытывали новые виды ядов, химических веществ, в том числе газов. С особой педантичностью и изощренностью проводились медицинские и психологические эксперименты.
В лагерях под управлением СС, которые зачастую являлись дочерними предприятиями крупнейших германских концернов, таких, как «Фарбен», до 1945 года исправно функционировал настоящий конвейер смерти. Чтобы умереть, узники ждали в очереди, их вызывали по номерам. В каждом отсеке были репродукторы.
Вспоминает Николай Кюнг, с 1943 года узник концлагеря Бухенвальд:
«Что это за номер? Это вызывали заключенных, которым пришла очередь в крематорий идти. И все знали, что, как назовут твой номер, значит, завтра утром надо идти к воротам, третье окошко. Там дежурный смотрит твою фотографию – и 140 шагов до крематория».
А вот что вспоминает о своем пребывании в советском плену капитан Хорст Цанк: «Я пробыл в Дубровке до лета 1943 года. Затем на госпитальном пароходе нас отправили в Вольск. Мы плыли по Волге, и это было незабываемо. Койки с чистым бельем, за нами хорошо ухаживали. Я скажу так: в отличие от Дубровки это были два лучших, незабываемых дня за все время моего плена».
Капитан Цанк провел некоторое время в офицерском лагере в Суздале, а потом в Елабуге. После расформирования лагеря все офицеры в чине до капитана включительно попали в обычные рабочие лагеря. Штаб-офицеры и от майора и выше были размещены в особом лагере.
В советский плен попали 3 000 000 немцев. Около 1 000 000 погибло. Режим, который существовал в советских лагерях, был далеко не сладким, и не все могли его выдержать. Но он мало чем отличался от условий, царивших в советских местах заключения, в зонах Главного управления лагерей – сталинского ГУЛАГа.
В 1943 году секретным приказом НКВД вводятся новые нормы питания немецких военнопленных. В полтора раза больше хлеба, больше овощей. Возвращается в рацион мясо, животные жиры. Рацион теперь дифференцируется по званиям, тяжести исполняемых работ и состоянию здоровья. Эти нормы все еще недостижимы в блокадном Ленинграде.
Работа заключенных в ГУЛАГе
Говорит капитан Хорст Цанк: «Врачебная комиссия разбила нас на группы по состоянию здоровья. Я был освобожден от работы. Никто не голодал и не умер. Кашу нам давали утром и вечером, а днем суп. В сутки мы еще получали по 600 граммов хлеба.
Кусок хлеба, 600 граммов. Разделишь его на три части и думаешь, когда же съесть».
Хлебная норма Елены Белоконь, которая работала на киностудии, не отличалась от пайка немецкого военнопленного. Столько же хлеба получали и советские кинозвезды, с которыми ей довелось встретиться в переполненной ранеными и беженцами Алма-Ате. С 1941 года здесь работают Пудовкин, Андреев, Целиковская и многие другие известные актеры и режиссеры.
В построенном перед войной Дворце культуры размещался главный съемочный павильон, в котором Кадочников и Черкасов создавали свои лучшие роли. И хотя столицу Казахстана стали называть советским Голливудом, знаменитые фильмы, помогавшие людям верить в победу над врагом, создавались отнюдь не в голливудских условиях. Елена Белоконь вспоминает, например, что свет для кино давали только после полуночи. В остальное время всю электроэнергию отдавали заводам, работающим для фронта.
Вспоминает Раиса Оранышева, художник-гример на картинах «Иван Грозный» и «Парень из нашего города»: «Шли эшелоны, очень быстро разгружались, и тут же начинались съемки. Три павильона больших, в которых шла работа, иногда использовали не по назначению. Вот фильм «Парень из нашего города», я смотрю – лестница, а под лестницей жили семьи эвакуированные, за занавеской. Так тоже бывало».
Фильмы, выпущенные в дни войны, навсегда останутся в истории кино, как и популярные боевые киносборники, вернувшие на экран любимых довоенных героев из «Чапаева» или «Юности Максима». В новых короткометражках они призывали на борьбу с врагом.