По образу и подобию (Видение смерти)
Шрифт:
— Мы же теперь будем соседями.
— Только ты смотри, ничего тяжелого не поднимай. Тебе нельзя… с этой булочкой в печке.
— Не беспокойся. — Мэвис погладила себя по животу. — Я не буду поднимать тяжести.
— Мне кажется, я вот-вот распадусь на куски. Но вот проходит секунда, за ней другая, а я… — Внезапно Макнаб подскочил на месте, словно его ударило током. — По-моему, она шевельнулась! Ты видела?
— Нет, но я…
— Она шевельнулась! Шевельнула пальцами! — Макнаб разжал руку, в которой лежала рука Пибоди. — Я почувствовал, как они шевельнулись.
— Вот теперь я тоже заметила. — Стиснув его плечо, Мэвис наклонилась вперед. — Смотри, она пытается открыть глаза! Мне позвать кого-нибудь?
— Погоди. Погоди… — Макнаб вскочил на ноги и склонился над койкой. — Открой глаза, Пибоди! Ты же меня слышишь. Нет-нет, не спи. Ну, давай, а то все самое интересное пропустишь!
Пибоди издала какой-то звук — не то вздох, не то стон, — и этот звук показался ему райской музыкой. Ее веки затрепетали, отекшие, окруженные страшными кровоподтеками глаза открылись.
— Ну, вот и ты! — Макнаба душили слезы, но он сумел их проглотить и улыбнулся ей.
— Что случилось?..
— Ты в больнице. Все в порядке.
— Больница… Не помню.
— Это не важно. У тебя что-нибудь болит?
— У меня… все болит. Господи, что со мной случилось?
— Ничего страшного. Мэвис, теперь можешь кого-нибудь позвать.
Когда она выскочила из палаты, Макнаб прижал руку Пибоди к губам.
— Все будет хорошо. Ты поправишься, я обещаю. Ди, девочка моя…
— Я помню, как возвращалась домой.
— Скоро ты туда вернешься.
— А можно сначала лекарства?
Он засмеялся, не замечая, что по его щекам катятся слезы.
Ева спохватилась, что стоит, наклонившись над плечом Янси, и отодвинулась.
— Все нормально. Я привык. Прежде всего, позволь тебе сказать: если бы каждый приводил мне таких свидетелей, моя работа была бы просто курортом. Хотя, может быть, я и заскучал бы. — Потом он перевел взгляд на Рорка. — Между прочим, это одна из ваших программ.
— Я так и понял. Это одна из лучших имидж-программ на рынке, но мы уже работаем над ее усовершенствованием. А с другой стороны, любая программа эффективна лишь настолько, насколько опытен и умел оператор.
— Спасибо на добром слове.
— Слушайте, парни, вы не могли бы отложить обмен комплиментами на потом?
— Ладно, смотри сюда. Вот рисунок твоего свидетеля, а вот окончательный результат, откорректированный после консультации со всеми тремя. Видите? Нам удалось добиться большей деталировки, внести некоторые изменения, которые могут стать решающими при идентификации.
— Пожалуй, тут он уже меньше похож на Франкенштейна.
— Да уж. Поведение объекта очень влияет на восприятие его свидетелями. Они видят крупного парня, который бьет женщину, и в их глазах он принимает гигантские размеры. Чудовище. Но твой свидетель кое-что смыслит в основных параметрах, и он их запечатлел. Квадратное лицо, нависающий лоб, сверкающий купол черепа. Хорошо, что я знаю свойства изолирующего состава, — я смог учесть его воздействие
Янси дал компьютеру команду начать. Ева следила, как он шаг за шагом, сектор за сектором выстраивает объемное изображение.
— Учтите, это лишь комбинация вероятностей, предложенных компьютером, — сказал он, закончив. — Но, конечно, в сочетании с тем, что нам подсказывает опыт. А теперь попробуем снять очки.
Ева взглянула на безглазое лицо, и ей стало не по себе.
— Потрясающе! — заявил Рорк.
— Возможно, его глаза повреждены, — заметил Янси, — но для облегчения идентификации мы попробуем с наибольшей вероятностью восстановить разрез. О цвете речи нет, хотя я склоняюсь к карему, исходя из смуглого цвета кожи и окраски бровей. Самый высокий процент. Действуя в этом направлении, вот что мы получим…
Он проделал еще несколько манипуляций и вывел изображение на экран. Ева, нахмурившись, изучила законченный портрет. Тяжелое квадратное лицо, мясистые губы, густые толстые брови над маленькими темными глазками. Нос крупный, слегка крючковатый, уши топорщатся на фоне голого черепа.
— Вот он какой… — тихо сказала она.
— Если это будет сильно отличаться от фотографии, можешь меня побить, — усмехнулся Янси. — Я переброшу это на твой рабочий компьютер, распечатаю и дам тебе сколько угодно копий. Хочешь, проведу для тебя сравнительный анализ?
— Перебрось материал Фини в ОЭС. Он у нас самый быстрый. — Ева перевела взгляд на Рорка, увидела, что он улыбается, и усмехнулась. — Ну, почти. Ты провел потрясающую работу, Янси. Просто потрясающую.
— У тебя были золотые свидетели. — Янси отдал ей стопку распечатанных экземпляров фоторобота. — Передай Пибоди, что мы все болеем за нее.
— Обязательно. — Ева шутливо стукнула его кулаком в плечо в знак благодарности и поспешно вышла из отдела. — Я сама проведу сравнительный анализ. Фини, конечно, управится скорее, но мы хоть начнем. А как только мы… Черт, черт, черт! — Она выхватила из кармана сигналящую рацию и, увидев на определителе номер Макнаба, остановилась как вкопанная. Отвечая, она инстинктивно схватила Рорка за руку. — Даллас.
— Она очнулась.
— Еду!
Ева преодолела больничный коридор со спринтерской скоростью, а когда дежурная сестра предупреждающе вскинула руку, лишь прорычала на ходу:
— Даже не пытайтесь!
Она бурей ворвалась в палату Пибоди — и замерла на бегу.
Пибоди полулежала в постели, на ее разбитом лице блуждала туманная улыбка. Узкий подоконник был превращен в цветущий сад, аромат цветов подавлял даже не выветриваемые больничные запахи. Макнаб стоял рядом и держал ее за руку, словно приклеенный. По другую сторону больничной койки несла вахту Луиза. На раскладном стульчике сидела Мэвис в пурпурном с зеленью наряде. По живописности она вполне могла посостязаться с подоконником.