по прозвищу Кобра III. Москва 1980
Шрифт:
Белоснежная сорочка с модным шёлковым галстуком. Почти без седины. В общем, яркая внешность покорителя женских сердец. Говорят, что даже Сталин в 1952 году на XIX съезде партии, когда Брежнева избрали в состав ЦК, поинтересовался, — Кто этот человек? Ему ответили, что это Брежнев — руководитель компартии Молдавии.
«Какой красивый молдаванин!» — заметил вождь.
СЦЕНА 11/3
А после вкусного обеда — шикарный концерт для ветеранов… В первом отделении — немного парадного официоза оперным голосом — «Малая земля. Кровавая заря…», Кобзон с проникновенной «Ты же выжил, солдат» Мигули. Зато, потом…
Похохотали над «Тёркиным», рванули озорные фронтовые частушки (Без мата! Без мата! Только
Мы с милёночком катались
На военном катере.
Катер на бок повернулся,
Мы — к едреной матери! Ух-х!
Я с ефрейтором в казарме
Службу доблестно несла.
Он ложиться приказал мне,
Честь ему я отдала. Ух-х!
Ребята из эстрадно-танцевальной группы ЦДСА душевно так засадили «Едут, едут по Берлину…», «Казачку» и др. В общем, весело провели время… попели, поплясали…
А во втором отделении — специальный гость, артист Театра на Таганке Владимир Высоцкий с часовой программой военных песен собственного сочинения. Он, только что, Указом Верховного Совета РСФСР получил почётное звание «Заслуженный артист РСФСР», у него скоро выходит диск-гигант его песен на «Мелодии», он много играет в театре, пишет новые стихи, в общем — нарасхват. Но, ветеранам отказать он не смог… попросили и пришёл на встречу. Тем более… ему шепнули на ушко… что на встрече будет сам Брежнев, который хочет с ним пообщаться лично.
СЦЕНА 11/4
Вышел, поклонился, сказал пару теплых слов и без перерыва… подыгрывая себе на семиструнной акустической гитаре работы ленинградского мастера Ягодкина с особым, чуть «приспущенным» строем, так замечательно гармонирующим с его хрипловатым неклассическим голосом:
«На братских могилах»
«Про Серёжку Фомина»
«Штрафные батальоны»
«Песня о звездах (Мне этот бой не забыть нипочем)»
«Высота»
«Сыновья уходят в бой»
«Разведка боем»
«Мерцал закат, как блеск клинка»
«Он не вернулся из боя»
«Тот, который не стрелял»
«Ещё не вечер»
«Песня лётчика»
«Песня о Земле»
«Мы вращаем Землю»
«Я вырос в ленинградскую блокаду» — немного хулиганская, но тоже военная, без сомнения.
В оговоренный час времени артист Высоцкий не уложился, но, никто и не в претензии… сидели бы как мыши и слушали… ещё и ещё… Но, всему хорошему приходит конец и вскоре счастливых и пьяненьких ветеранов вежливые сержанты сверхсрочной службы уже развозят на «Волгах» с армейскими бело-чёрными номерами по домам. В индивидуальном порядке… но, каждому из них перед выгрузкой вручен и занесён домой большой и вкусно пахнущий пакет, где пара палок финского салями стоя обнимается с бутылкой армянского «КВ»… ну и так, по мелочи — кило костромской ветчинки со слезой, пара баночек рижских шпрот, туесок алтайского мёда, коробочка конфет «Птичье молоко», банка сгущёнки, банка растворимого кофе, пачка абхазского чая и что-то ещё, мелкое, но вкусное.
А к артисту Высоцкому подходит полковник Медведев и приглашает: — Пройдёмте…
СЦЕНА 11/5
Кабинет начальника ЦДСА. Накрыт чайный стол. Колбасные нарезочки. Без алкоголя.
— Здравствуйте, кхм, Владимир! Можно мне Вас так называть, просто по имени, я постарше?
— Здравствуйте, Леонид Ильич! Вам, можно…
— Я Ваш поклонник, кхм, давно слежу за Вашим творчеством… Рад случаю познакомиться лично. Спасибо, кхм, что не отказали выступить перед ветеранами… с Вашей-то занятостью…
— Как я мог, отказать? У меня же у самого отец ветеран, а Вы, уверен, не меньше моего заняты… а сейчас, вот, здесь.
— Кхм, у нас с Вами, выходит, много общего… даже машины одинаковые… Mercedes Benz W 116, мне Николай Анисимович говорил…. Отличный автомобиль! А Ваша супруга… Марина Влади… обожаю «Колдунью», пять раз пересматривал, а-ха-ха!
— Мне тоже очень нравится… Марина… а-ха-ха! Завтра прилетает из Франции, побудет со мною с месяц, ребят от меня поотгоняет, пока пишу. Они её боятся… Я же сейчас в глухой завязке, но куда же без них… каждый день полный дом народа… Так-то я не против, но орут же, выпивают, смеются… отвлекают…
— Это, понятно… У меня дома тоже самое, семья большая и гости, гости, гости… Каждый день. А что сейчас пишете, кхм, если не секрет?
— Да, хочу фантастический роман осилить… Но, не знаю… Вам, фантастика, наверное, не интересно…
— Отчего же… кхм, Стругацкие нравятся… «Жук в муравейнике». Вот, Юрий Владимирович давеча принес, ещё в рукописи, этого года у них роман. Сильная вещь…
— Ого, каких опасных авторов читаете, Леонид Ильич! Не заберут? А-ха-ха! Ну, тогда слушайте… Там, такой сюжет будет философский… что у каждого человека есть свой второй «Чёрный человек». У кого-то он большой, неконтролируемый, у кого-то маленький, под лавкой живет… но есть он у каждого. Это, бес-искуситель, по сути… Ни сам человек, ни церковь с ним справится не могут. И есть такая магическая змея, типа, кобра, которая этими бесами питается. Приходит, например, к алкашу конченому во сне… и клац, башку этому бесу на раз отрывает и сжирает. И алкаш после этого пить бросает. Навсегда. Но, так как змея эта одна, а алкашей, желающих расстаться с водкой, пруд пруди, то её нужно приманивать особым образом… Творчеством, например. Вот, про это.
— Зелёная, кхм?
— Кто?
— Кобра эта, кхм, змея, которая бесами питается, зелёного цвета?
— Д-да, зе-ллё-ного. Такой я её вижу… по аналогии с «зелёным змием», только, функционально, наоборот. Мне даже иногда кажется, что я её уже видел… что это она ко мне приходила перед моей завязкой. А как Вы узнали? У меня же ещё и рукописи даже нет… для Юрия Владимировича, а-ха-ха!
Ну, вот как рассказать артисту… что давеча, приходила к Брежневу та зелёная кобра в тревожном и зыбком медикаментозном забытии. Почему-то в образе его любимой мамочки Натальи Денисовны Брежневой, тихо скончавшейся пять лет назад, когда у Леонида Ильича и начались проблемы со здоровьем… и которую он похоронил не где-нибудь… а на Новодевичьем кладбище… на одном из самых лучших участков. И как в далёком детстве, мамочка (или змея?), его, больного, умирающего от дифтерии ребёнка, с ложечки кормила какой-то вкусной кашицей из стеклянной банки, пока он всё не съел… Всё-всё, до донышка.
У собаки заболи
И у кошки заболи,
У медведя заболи
И у волка заболи,
А у нашего у Лёнечки
Пройди, пройди, пройди!
Они некоторое время сидят молча… Потом прощаются… Тепло и уже совсем по-дружески.
— И крайнее… пора Вам, Владимир, вступать в Союз писателей СССР. Вы же советский писатель?
— Так, это Вы… — разочаровано тянет артист, — Со званием и пластинкой… Поспособствовали… Я не просил!