… по прозвищу Кобра
Шрифт:
Глава 28. Тихо взял, быстро ушёл!
— А-а-а-а! Украли! Проеб…л, как последний лошара… маг хренов! — мечусь я по своей опочивальне на втором этаже своего нового дома. Абсолютно голый! Да… без единой тряпочки на теле.
Моя опочивальня… Она, возможно, раньше принадлежала повешенному хозяину. Большая дубовая кровать с двумя пуховыми подушками и хорошо взбитым одеялом.
Окно в моей опочивальне — на запад, поэтому, здесь исключено проснуться от того, что луч восходящего солнца начинает дерзко и навязчиво светить тебе прямо в глаз. А закрыть окно и с вечера опустить шторы, значит, лишить себя бодрящей утренней прохлады, под завязку наполненной озоном и пением ранних птиц. Ужики, опять же… любят ночами погулять и окно лучше держать открытым.
На мои вопли сбежалась и сползлась вся моя маленькая армия. Опочивальня барича Заи рядом, а заспанный Речи прибежал из своего флигеля, так громко я ору. Только ужикам никуда не надо ломиться, выползли из своей коробки на комод, да и всё. Смотрят, в чём дело?
А я, уже завёрнутый в одеяло, как римский консул, продолжаю стенать:
— Ой, мля, да как же это так?! Ай, это же что здесь такое творится?!
На меня смотрят. Мне хотят помочь, я слышу… Однако, требуются объяснения. И я начинаю объяснять….
Проснулся я сегодня рано. Едва-едва первые лучи солнца вытянулись из-за горизонта и стали деловито раскрашивать в розовое немногочисленные облачка. Я очень люблю дачу. У нас всегда была дача… И это время, когда ещё все спят, самое подходящее, для того, что бы просто пройтись по своим владениям, чем-то полюбоваться, что-то обдумать, что-то наметить… А другого времени на даче для этого, у меня просто никогда не было… Такое впечатление, что все домашние просыпались на даче лишь для того, что бы мне сказать:
— А, давай, сегодня, сделаем то… а, давай, это…
И не просто сказать, а потом ещё и проверить, сделал ли я это или нет… И если нет… напомнить… А вечером… обязательно приходили соседи… или мы к ним… шашлык, баня, песни. Так что, время на даче для себя, одно, рано-рано утром, пока все спят.
Вот и сегодня, рано утром я иду обходить свою новую усадьбу. М-да, такой… у меня не было никогда… хороша, как есть, хороша! Заплаченных за неё денег она стоит, однозначно, и ещё много сверх того…
Большой, больше акра, прямоугольный земельный участок. Одна граница участка чуть скошена, но это его не портит. Забор, пять метров высотой, затянутый широколистными вьющимися растениями — зелёная стена. Но, странные они здесь, эти заборы — прожилинами наружу. Они не для того, что бы не пустить злодея, по прожилинам любой залезет наверх… а что бы не смотрели… это в магическом мире гораздо опаснее, чем рондель листригона. Сглаз, порча, озева, призор, пагуба, несчастие, тля… — вот, только небольшой список предлагаемых услуг здешних магов, скрытно практикующих «чёрную» магию и отчасти оправдывающий запрет на магию, неподконтрольную государству.
Парадный въезд с улицы. Кованые двухстворчатые ворота с калиткой и вензелем в виде большой стилизованной буквой Б. Видимо с неё начиналась фамилия бывшего владельца усадьбы — казнённого за взятки чиновника. Надо же, какое совпадение… Б… Бести… а пусть будет!
Двор. Выложен цветной плиткой. С круговым движением карет вокруг декоративного пруда. Очень удобно для приёма гостей. Кучер высаживает своих у входа в дом и на выезд, в ближайший кабачок. Бдить! Пока свои не нагуляются у соседей и не пришлют за ним. Иногда, ведь, и до утра бдить приходится, три раза напьёшься и протрезвеешь.
Дом. Он словно сошел со страниц волшебных сказок! Сравнительно небольшой по площади, дом вмещает все необходимое: зало, дортуар, кухмистерскую, поварню, опочивальни с гардеробными, лаунджи, пьяццу, небольшой имплювий, мыльню. Фасад оштукатурен и покрашен в розовый цвет. Вокруг окон — лепнина. Входная дубовая дверь. На крыше — черепица под старину.
Парк. Вечнозелёные пиньи, чосонские пихты, коники, ягодные тиссы, горные сосны, голубые ели, кедры, веймутовы, можжевельники, туи, кипарисы… И цветы, цветы, цветы — рододендроны, лапчатка, герань, лилии, розы… много роз.
Сад. Яблони. Вишни. Груши. Смородина. Малина у забора.
Сзади дома — флигель Речи и дорожка из мелкой щебёнки, которая упирается в скромную белую калитку. На озеро! Выхожу и через 50 метров, вот оно… Почему, через 50 метров? А по закону! Нельзя прижиматься своими заборами к воде ближе, чем на 50 метров, пляжи в Союзе общие.
Это озеро так и называется — Красавица. Вернее, оно называется как-то по-другому, но все его называют Красавицей. Так оно и есть! Озеро великолепно… Золотой песчаный пляж окаймляет его берега. Спуск на глубину плавный, песчаный, без камней и обрывов. Вода такая прозрачная, что дно видно везде. И рыбу тоже видно. Рыбы много. Рыбачь, купайся, не хочу… Полив, опять же. Красота!
Засмотревшись на озеро, я замечаю… Кое-где, усадьбы всё-таки прижались заборами к воде. Хозяева этих усадеб — или «платиновые» маги, не желающие делиться своим счастьем топтать собственный пляж ни с кем, или крупные великокняжеские чиновники, которым, как и «платиновым» магам, закон не писан. Всегда им удивлялся… такие, как встают на должности, сразу же начинают проверять закон на гибкость, в т. ч. и прижимая свои заборы к общей воде. Так и остаются они в памяти «Двапроцентами» и «Золотыми Батонами»… А ведь могли на этих должностях стать великими реформаторами, народными кумирами… Куда, там… свои заборы у воды им важнее.
Смотрю влево — на километр, никого… смотрю вправо — то же самое. На берегу озера я один, рано ещё пляжникам с их корзинками, зонтиками и лежаками.
Всё же, мне, 14! И я, полностью разоблачившись и сложив одежду в аккуратную стопку, мчюсь к воде! Брызги до неба, это я врезаюсь в воду! Какой восторг! Я же Кобра, нырять и плавать могу бесконечно… И я ныряю и плаваю… Хватаю рыб за хвосты… я плаваю быстрее рыб! Могу их вообще выбросить на берег, но… пусть плавают! Накупавшись до одурения, выхожу на берег, где, как и было, никого нет, пусто.