По следам Александра Великого
Шрифт:
– Про таких джентльменов говорят, что они хозяева своего слова. Захотят, дадут его, захотят, возьмут обратно.
Я не выдержал и захохотал – настолько сказанное моим русским куратором соответствовало истине. Отсмеявшись, я решился:
– Видите ли… впервые за долгое время мне нравится то, что я делаю, и должен сказать, что работать с вами намного приятнее. И у меня есть встречное предложение.
– Рассказывайте, – уже серьезно произнес русский.
– Значит, так. Я подумал – что мне эти Североамериканские Соединенные Штаты? Бедная страна, бывшая наша колония, которая, воспользовавшись помощью Франции и европейских авантюристов вроде фон Штойбена, сумела выскользнуть из-под власти британской короны. Нас, англичан, там не слишком жалуют, хотя большинство
Алан посмотрел на меня и, немного помедлив, кивнул, а я продолжил:
– Так что мне хотелось бы и далее работать на вас. С одним условием – я согласен действовать против тех людей, что стоят у власти в моей стране, но ни в коем случае не против королевской семьи и не против английского народа. Надеюсь, вы поймете меня…
– А как вы оцениваете освобождение Мальты?
– Я вообще считаю, что Средиземное море – это не наше. Да и Индия… Я был там и видел, что там происходит. Боюсь, что даже терпеливые туземцы рано или поздно восстанут и вырежут всех британцев, включая женщин и детей. А вот главные североамериканские колонии мы прошляпили – то, что осталось после нашего поражения в войне с колонистами и французами – это жалкий огрызок, да еще и частично населенный франкоязычным населением. Да, жителей Акадии изгнали – это тоже, как мне кажется, было неправильно – но в Квебеке и Монреале их до сих пор большинство.
– Понятно… Ну что ж, работа для вас найдется. В частности, нам очень нужен человек, который хорошо знает английскую кухню, занимающуюся вмешательством в дела других стран изнутри, и может как анализировать те или иные их шаги, так и прогнозировать развитие той или иной ситуации.
– Тем более что я в последнее время занимался именно внутренними делами, и могу кое-что рассказать как про то, что делает ведомство мистера Дженкинсона, так и про то, какие суммы тратятся на ту или иную операцию. Но это не главное. Как мне кажется, здесь так никто и не понял, какова была роль отряда, с которым я попал сюда, на Мальту. И если мы окажемся, например, в Гибралтаре, причем на корабле, который сильно пострадал во время боевых действий…
– Есть такой корабль, и не один, – сделал стойку Алан. – Вы хотите…
– Вы правильно меня поняли. Я мог бы повторить там то, что было сделано на Мальте. Конечно, есть вероятность, что туда пришли известия о моей роли в событиях, произошедших на Мальте, но это маловероятно. Как я вам уже говорил, вряд ли Дженкинсон захочет проветривать свое грязное белье [71] . Да, и не бойтесь, что я точно так же предам и вас – если моя роль при взятии Мальты станет известна, то мне уже ничего не поможет. Вряд ли после этого мне, согласно моему статусу, отрубят голову в Тауэре. Скорее всего, убийцы, подосланные Дженкинсоном, без затей зарежут меня и бросят труп в сточную яму.
71
To air one’s dirty laundry (англ.) – примерно то же, что «выметать сор из избы» по-русски.
– Полагаю, что так оно и будет. Сказать честно, нам этого совсем не хочется. Но вам самому не страшно совать голову в пасть льву?
– Как вы сами и сказали тогда: кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Алан усмехнулся, помедлил секунду, потом кивнул:
– Ну что ж, давайте попробуем…
10 октября 1801 года. Борт 36-пушечного фрегата «Счастливый». Недалеко от входа в порт Маон (Балеарские острова). Вице-адмирал Павел Пустошкин
В порту горели здания верфи, складов и причалов. Можно было предположить, что королевский флот в очередной раз покидает Менорку, на этот раз, скорее всего, навсегда. Причем на сей раз без боя.
Что ж, так оно, может, и лучше. Не будет морского сражения у его берегов, как это произошло в 1756 году, когда проигравшего таковое беднягу Бинга расстреляли на палубе корабля «Монарх» в Портсмуте.
– Павел Васильевич, – озабоченно произнес стоявший рядом со мной командир фрегата капитан-лейтенант Пантелеймон Адамопуло. – Не слишком ли стало светло, чтобы незаметно подойти к Маону? Британцы могут заметить наши вельботы и не дадут себя атаковать.
– Не беспокойтесь, Пантелеймон Анастасьевич, атака будет производиться с применением хитростей, которые придумали офицеры из штаба адмирала Ушакова. Я имел счастье понаблюдать за экзерцициями команд, которые сейчас пойдут в атаку на британцев. Люди там храбрые и превосходно знают свои обязанности. Кстати, я не заметил, чтобы гавань Маона была забита британскими кораблями.
– Видимо, большая их часть, имея на борту солдат из числа гарнизона крепости, уже ушла в Гибралтар.
– Возможно, возможно… – я снова поднял подзорную трубу и обозрел гавань. В ней я заметил большой трехмачтовый корабль и около десятка мелких.
Решение было принято – вельботы с шестовыми минами атакуют самую крупную цель, а с мелкими прекрасно справятся фрегаты «Счастливый» и «Святой Николай». Я собственноручно набросал диспозицию предстоящей атаки и велел, сделав с нее копии, отправить командирам фрегатов. Назначил я и время – час пополуночи, и сигнал к началу атаки – ракету, которую запустят с палубы «Счастливого»…
Зa полчаса до начала команда вельбота заняла свое место на банках. Еще раз проверили весла – поломка даже одного из них убавила бы ход вельбота, дав противнику лишние минуты для уклонения от атаки. Потом на талях была осторожно опущена и закреплена на носу вельбота мина – медный цилиндр, в котором находилось почти два пуда пороха. С помощью длинного и крепкого бревна она в момент атаки выдвигалась вперед. В момент удара мины в борт вражеского корабля колесцовый замок воспламенял порох, и происходил взрыв.
Собственно, ничего особого неизвестный мне изобретатель не придумал. Это был своего рода брандер, с помощью которого адмирал Спиридов сжег в Чесменской бухте турецкий флот. Только мина не поджигала корабль неприятеля, а проламывала взрывом его борт. Да и заметить вельбот, низко сидящий на воде и выкрашенный в черный цвет, было труднее в чернильной тьме моря. К тому же мы решили поджечь старую греческую фелюгу, набитую промасленным тряпьем, чтобы плотный дым на время закрыл от атакуемого корабля наш вельбот.
Именно так все произошло. Дым стелился над волнами, закрывая обзор британцам. К тому же они были отвлечены пушечной пальбой – фрегат «Святой Николай» атаковал английский бриг, который первым покинул гавань Маона.
Никто на палубе 80-пушечного корабля «Тоннант» [72] не успел глазом моргнуть, когда выскочившая из клубов едкого дыма шлюпка со странным приспособлением на носу лихо подскочила к корме их корабля. Она ударила в борт «Тоннанта» этим самым приспособлением. Раздался оглушительный взрыв.
72
Удивительна судьба этого корабля. Он был захвачен англичанами во время Абукирского сражения в 1798 году, отремонтирован и под своим старым названием введен в состав королевского флота. Верой и правдой он прослужил британцам почти четверть века, успев поучаствовать во многих сражениях наполеоновских и англо-американских войн.