По следам гигантских ящеров
Шрифт:
Меня привлекала высокая гряда, тянувшаяся прямо на восток от того сухого русла, в котором мы остановились. Я направился туда один, проклиная беспрерывные подъемы, спуски и песчаные скаты.
Вдалеке показался повар Никитин. Он был явно взволнован и отчаянно махал руками, призывая меня. Я знал, что наш повар всегда с энтузиазмом помогал разыскивать ископаемые кости, и поспешил к нему навстречу. Мы сошлись на вершине небольшого плато. Обливаясь потом, Никитин волок трехпудовый обломок берцовой кости зауропода — гигантского травоядного динозавра.
— Вот! Глядите! А там, — он показал на обрыв вдалеке, — их целая куча лежит!
Пришлось объяснить этому восторженному
Бедняга Никитин безропотно потащил кость обратно и привел меня к широкому выступу над крутым обрывом. Здесь удача восхитила меня так же, как и повара; и мы с ним долго носились по обрывам вверх и вниз, издавая радостные крики при виде новых и новых находок.
Следуя вниз по ущелью, я вышел в очень широкое сухое русло; и здесь мы сразу нашли четыре полных скелета хищных и травоядных динозавров. Огромные позвонки в полметра в поперечнике скатывались вниз по промоинам, когти и суставы гигантских лап валялись всюду. На выступах из плит песчаника возвышались груды огромных ребер, как кучи сухого валежника. В подмыве одного из выступов мы увидели торчавшую оттуда челюсть с черными пильчатыми зубами по 15 сантиметров длины.
Место для стоянки, несомненно, очень богатое, хотя и не совсем уютное, было найдено. Мы вернулись к машинам, но найти путь к этой котловине смогли, только сделав километров пятнадцать объезда. Здесь нам суждено было стоять целую неделю и рыться в земле с утра до ночи, не обращая внимания на страшные ветры с тучами песка. Злобные ветры эти порою казались нам проявлением гнева древних драконов, которых мы порядком потревожили в эти дни.
В поисках принимали участие все сотрудники экспедиции. Шофер Андросов, человек с удивительно острым зрением, был так окрылен своей удачей в Баин-Дзаке, что теперь это дело захватило его. Услышав, что, кроме всего найденного, ком хотелось бы найти какую-нибудь отдельную большую кость вроде бедра зауропода, он на следующий же день с рассветом исчез и предпринял самостоятельную экскурсию по склонам и вершинам хребта. К полудню наш дракон появился и, разыскав меня на раскопке, с таинственным видом шепнул:
— Пойдем! Есть!
На отвесном обрыве, спадавшем в овраг, очень далеко от стоянки, лежало целое бедро зауропода, именно такое, какое нам хотелось найти. «Косточка» в четверть тонны весом была извлечена из породы с огромным трудом.
Эта находка осталась памятной для нас еще и потому, что, когда мы шли извлекать бедро зауропода, начальник раскопочного отряда Я. М. Эглон, шедший впереди, внезапно вскрикнул, споткнувшись, и полетел вниз головой по склону. Мы окаменели на секунду, а затем бросились к краю обрыва. Помню, как ясно я сознавал в тот момент, что, быть может, навсегда потерял прекрасного работника и доброго товарища по путешествиям. Однако оказалось, что Эглон каким-то чудом зацепился за выступ и остался цел и невредим, даже очки его не пострадали.
Усталые, но радостные покидали мы Нэмэгэту. Нами было найдено самое крупное местонахождение гигантских ящеров не только в Монголии, но и во всем Старом Свете.
Выбравшись из нашей котловины, мы направились дальше на запад, к Золотым горам — Алтан-Ула. Машины вязли в песках, не легче было и в степи, покрытой сухими кочками. Нас бросало и жестоко било. От тряски протекали радиаторы и расшатывались все крепления. Наконец мы выехали в огромный хоолай — предгорную равнину. Где-то посреди этой бесконечной равнины находилась таинственная впадина Ширэгин-Гашун — самое низкое место в Гоби. Здесь в 1932 году наш географ Чудинов открыл кладбище динозавров.
При
Полнейшую безжизненность этой равнины не тревожило ни малейшее дуновение ветерка. Несмотря на осень, здесь стояла страшная жара.
В первый день нам не удалось найти ничего. Никаких признаков костей не было, и пас начали мучить жестокие сомнения. На следующий день, разгрузив одну из машин — «Дзерена», мы пересекли па нем впадину в нескольких направлениях. Путь лежал через убийственные для машин пухлые глины, и здесь шофер «Дзерена» впервые запел, перефразируя слова известной песни: «Хороша страна Монголия…» Потом, как только дорога становилась трудной, он всегда заводил эту песню.
Наконец, на самом дне котловины ми нашли кладбище огромных динозавров, но нам нельзя было долго задерживаться здесь. Важно было подтвердить открытие Чудинова и заметить ориентиры кладбища. Составив карту местности и поставив опознавательные знаки, мы двинулись обратно на восток.
Отъехав около двадцати километров от Ширэгина, мы попали в настоящее море песков. Более легкие полуторки кое-как пробивались вдоль края сухого русла, а грузовик зарывался в песок по самую ступицу колес. Мы ходили на разведки к горам, но другого пути, как и доказывал проводник, не было. Мы изломали все доски, которые возили с собой, чтобы с их помощью машины могли проходить по пескам, и, наконец, пробились в такие места, где песчаные бугры стали реже. Здесь машины пошли быстрее, то есть смогли делать 12–15 километров в час. На закате мы увидели перед собой гигантские стодвадцатиметровые барханы песков Хонгорин-Элисун. Они не были страшны для нас. Мы объехали их стороной по степи, которая становилась все более каменистой, и к вечеру выбрались на автомобильную дорогу.
Наш «Дракон» ушел в Улан-Батор — столицу Монголии, куда понемногу мы начали вывозить свое имущество с базы, а мы на «Дзерене» и «Смерче» начали новое путешествие-на восток. Нам предстояло доехать до аймачного центра — Саип-Шанды, где была создана вторая временная база для работ в восточной части Гоби. До Саип-Шанды было около 800 километров, и достать проводника на такое далекое расстояние мы не смогли.
Поэтому в передовой машине непрерывно заседала «коллегия проводников» из Я. М. Эглона, меня и переводчика Лубсан-Данзана. Все мы были вооружены винтовками и по дороге охотились на дзеренов, снабжая экспедицию мясом, но в дороге были далеко не уверены.
Охота, кстати, тоже шла с переменным успехом, несмотря на хорошие винтовки и неплохие охотничьи способности членов экспедиции. Необыкновенно прозрачный воздух Гоби не давал возможности правильно оценивать расстояние. Дзерены появлялись внезапно и стремительно исчезали, так что времени для тщательного прицела не было. Наши пули ложились в землю к великому конфузу и досаде стрелков. Потом дело пошло лучше, мы научились разбираться в расстоянии. Как-то я на расстоянии 300 метров убил крупную антилопу; были эффектные выстрелы и у других.